Рецензируемое издание, посвящённое «индийскому направлению» первых лет советско-афганских отношений, представляет собой сборник документов российских архивов, свидетельствующих о попытках Советской России/СССР и Коминтерна разжечь «пожар мировой революции» на Востоке и одновременно вытеснить из региона британских колонизаторов. Составитель сборника – липецкий востоковед Ю.Н. Тихонов, опубликовавший более 60 исследований по малоизвестным проблемам политики России и западных государств в Афганистане и странах Центральной Азии в первой половине ХХ в. (попытки великих держав использовать пуштунские (афганские) приграничные племена против Британской Индии; «пуштунская проблема» в международных отношениях в Центральной Азии). В виде документальных приложений к своим книгам Тихонов уже ввёл в научный оборот ряд ценных документов, касающихся истории «Большой игры» и противоборства спецслужб великих держав в Афганистане и Индии накануне и в годы Второй мировой войны¹.

Представленные источники позволяют выявить многие ценные детали, которые предпочитали не освещать в исследованиях советского периода, а в постсоветское время – долго не могли (и не рисковали) публиковать в должном объёме, особенно по такой специфической тематике, как экспорт революции в восточные страны.

Примечательно, что ранее многие авторы, заявленные в книгах липецкого историка, проблемы рассматривали по-разному, в зависимости от своих политических взглядов до и после перестройки². На этом фоне труд Тихонова выгодно отличается от многих конъюнктурных публикаций: осуществлена действительно титаническая работа по сбору уникальных материалов и читателю предоставлена широкая возможность самому сделать соответствующие выводы.

В предисловии составитель не скрывает личного отношения к «авантюрному курсу советского правительства», но, избегая догматического подхода к его оценке, указывает на внешне- и внутриполитические обстоятельства. Документы свидетельствуют о чрезвычайно сложной ситуации, в которой оказались все «актёры», выступившие в качестве действующих лиц. При этом Советская Россия, Афганистан и Британская Индия преследовали собственные, совсем не совпадавшие цели. Подписание англо-русского соглашения 1907 г. было не концом длительной «Большой игры» в Центральной Азии, а лишь кратким перемирием между её крупными и мелкими «игроками». После Октябрьского переворота 1917 г. «Большая игра» обострилась и стала ещё сложнее, так как в размеренный и довольно предсказуемый мир тайной дипломатии и хитроумных интриг европейских держав на Востоке прорвалась новая могучая сила, безжалостно ломавшая старый мир и вместе с ним прежние «правила игры», – Советская Россия. Установка большевиков на мировую революцию привела к тому, что глобальная угроза для Британской империи лишь многократно возросла, и над её «жемчужиной» Индией нависла вполне реальная «красная угроза». Стране Советов требовался «коридор» к индийской территории. Разумеется, «афганский плацдарм» являлся наиболее выгодным для подготовки «индийской революции», поэтому главные усилия советского правительства до 1921 г. были направлены на укрепление отношений с Афганистаном, рискнувшим в 1919 г. в одиночку начать и выиграть(!) у Англии третью войну за свою независимость.

Как показывают материалы сборника, «революционные планы» советского руководства на Востоке обсуждались на самом высоком уровне. Личное участие В.И. Ленина и И.В. Сталина в разработке «индо-афганских» комбинаций доказывает, что у британской стороны были весомые основания для беспокойства за свою колониальную империю, особенно Индию (карта Афганистана и района расселения крупнейших пуштунских племён висела в кабинете Ленина не случайно) (с. 131).

Афганское правительство и лично эмир (король) Аманулла-хан, находясь в полной дипломатической изоляции, шли на осознанный риск и использовали все средства для укрепления независимости своей страны. Общий могущественный враг в лице Англии заставил объединить усилия восточной монархии и Советской республики.

Представленные в сборнике донесения первых советских полпредов в Кабуле Н.З. Бравина и Я.З. Сурица свидетельствуют, что Аманулла пытался превратить Афганистан в региональную державу. У эмира имелись большие планы в отношении не только «пуштунских земель» в составе Британской Индии, но и среднеазиатских ханств и Пенденского оазиса с крепостью Кушка. По этой причине Кабул поддерживал, хотя крайне осторожно и непоследовательно, антисоветское басмаческое движение и антибританские вооружённые восстания пуштунов. Такая политика Амануллы, а не британские интриги, оказалась одним из главных препятствий на пути укрепления советско-афганских связей в первые годы существования дипломатических отношений между Москвой и Кабулом. С одной стороны, Советская Россия не рисковала снабжать афганцев оружием, с другой – не считала возможным выделять значительные материальные ценности без реализации конкретной антибританской программы действий в зоне пуштунских племён.

Сборник содержит ценную информацию о заключении и ратификации первого советско-афганского договора о дружбе 1921 г. Хотя о нём отечественными историками написано немало, но только представленные Тихоновым документы продемонстрировали, что востоковедам и исследователям-международникам ещё предстоит большая кропотливая работа (и не одно открытие) при изучении архивных материалов НКИД РСФСР/СССР.

Трудный процесс выработки условий данного договора составитель показал без идеологической ретуши, которая долгие годы мешала признать очевидный факт: два слабых и бедных государства, подписавших этот документ, не могли себе позволить такую роскошь, как заключение «военно-политического», «наступательного» союза. Внешне договор 1921 г. стал, прежде всего, большим дипломатическим успехом Амануллы. Он добился от большевиков крупной субсидии, поддержки вооружением, признания территориальной проблемы в двусторонних отношениях. Однако реальная советская помощь Афганистану явно не оправдала надежд эмира-реформатора. Кабулу пришлось ждать поставок вооружения годы, а выплата субсидии в полном объёме советской стороной не производилась. Интересно, что об этом факте читатель узнаёт не из вводной статьи, а из последнего документа сборника, где дана ретроспектива выполнения СССР взятых на себя обязательств (с. 457–458). Одним словом, многострадальный договор 1921 г. по ряду объективных причин был обречён на несоблюдение и Афганистаном, и Советской Россией.

Опубликованные в сборнике донесения сотрудников ташкентского представительства НКИД – убедительная иллюстрация эволюции внешнеполитической концепции советского правительства сразу же после победы Красной армии в Гражданской войне. Дипломатические отношения с Афганистаном предстают в виде общей политики РСФСР по созданию «коридорной системы» на Среднем Востоке и в Центральной Азии (с. 132–166). Надо отдать должное советским лидерам, которые очень быстро отреклись от этой «системы» в отношениях с Ираном и Китаем, но долго не могли отказаться от обустройства «афганского коридора» к Индии.

Советский посол Суриц, выполнявший директивы Москвы, считал своей главной задачей организацию «индийской революции». Её началом должно было стать мощное вооружённое восстание афганских (пуштунских) приграничных племён. Антибританская направленность подобной политики не требует специальных пояснений. Более важным, на мой взгляд, является то, что, разыгрывая «пуштунскую карту», советской дипломатии удалось отвлечь Амануллу от среднеазиатских дел. Мечту эмира о «Великом Афганистане» (с выходом к морю) перевесило его желание поддержать джихад среднеазиатских народов против советской власти.

В сборнике имеется также множество документов, касающихся контактов большевиков с турецкими националистами в Центральной Азии. Факт их кратковременного союза против Британской империи был освещён в постсоветское время³, однако подлинный масштаб использования советским правительством панисламистов в странах Востока начал «прорисовываться» лишь в последние годы. Отправленные в Москву донесения А. Джемаль-паши – военного советника эмира – свидетельствуют, что лидеры младотурок хотели реализовать свои антибританские планы в Азии с помощью Советской России и Афганистана. Фактически речь шла о воплощении «индийского похода», задуманного в Первую мировую войну военным министром Османской империи И. Энвер-пашой. Но тогда «спонсировать» данную авантюру должна была кайзеровская Германия, а в 1920–1921 гг. – РСФСР. Тема использования советским правительством панисламистов в различных регионах Востока является крайне интересной и потенциально продуктивной для исследования международных отношений в Центральной Азии. Публикация Тихоновым новых ценных первоисточников о сотрудничестве Джемаль-паши с большевиками – весомый вклад в разработку указанной проблемы⁴.

Некоторые документы сборника содержат важную информацию о политике Германии в Афганистане. Согласно докладу советского полпреда в Кабуле Л.Н. Старка, немецкие позиции в Азии довольно быстро восстановились после поражения Германской империи в Первой мировой войне (с. 440–453). Лавируя между такими «большими игроками», как Россия/СССР и Великобритания, германские дипломаты задолго до Второй мировой войны (в 1920-х гг.) шаг за шагом усиливали позиции своей страны в Афганистане. Поскольку данная проблема почти не освещена в отечественной историографии, то крайне важным является введение в научный оборот материалов, позволяющих приступить к изучению появления «третьей силы» в Центральной Азии.

Отдельного внимания заслуживает вопрос о хронологических рамках сборника. Выбор 1925 г. в качестве верхней временной границы можно было бы объяснить чисто техническими причинами – отсутствием в распоряжении составителя документов, относящихся к последним годам правления Амануллы-хана, свержение которого окончательно закрыло для СССР «афганский коридор» к Британской Индии. Однако именно тогда (за несколько лет до свержения эмира) завершился период «кавалерийской атаки» советской политики в Центральной Азии. В новых условиях (включая пуштунский мятеж в Хосте) Сталин и его окружение взяли курс на усиление позиций Советского Союза в Афганистане, перейдя от «коридорной политики» к обустройству «афганского плацдарма»: перевооружению афганской армии, заключению торгового договора, созданию банка с советским участием, строительству стратегических дорог и т.д. (с. 454–456). Так начался очередной этап политики СССР в «Большой игре» вокруг Афганистана и Индии.

В целом издание освещает широкий круг вопросов, касающихся новейшей истории международных отношений в Центральной Азии и на Среднем Востоке, советской политики в Туркестане и политической ситуации в Афганистане, а также других проблем. Труд Ю.Н. Тихонова значительно расширил источниковую базу для исследования «советской составляющей» «Большой игры» в 1919–1925 гг. Надеюсь, что вслед за этой долгожданной публикацией будут изданы новые сборники первоисточников по рассматриваемой теме.