Везде
День новых цен. Кризис снабжения и российское общество на рубеже 1980–1990-х гг.
Оглавление
Аннотация Оценить Содержание публикации
Библиография Комментарии
Поделиться
QR
Метрика
День новых цен. Кризис снабжения и российское общество на рубеже 1980–1990-х гг.
Аннотация
Код статьи
S086956870004492-2-1
DOI
10.31857/S086956870004492-2
Тип публикации
Статья
Статус публикации
Опубликовано
Авторы
Хлевнюк Олег Витальевич 
Аффилиация: Национальный исследовательский университет "Высшая школа экономики"
Адрес: Российская Федерация, Москва
Выпуск
Выпуск 2
Страницы
52-70
Аннотация

        

Источник финансирования
Статья подготовлена при поддержке Фонда «Президентский центр Б.Н. Ельцина» в рамках проекта «Социальная история России (1990-е годы)», реализуемого в Национально-исследовательском университете «Высшая школа экономики».
Классификатор
Получено
25.03.2019
Дата публикации
25.03.2019
Всего подписок
92
Всего просмотров
2554
Оценка читателей
0.0 (0 голосов)
Цитировать Скачать pdf
Доступ к дополнительным сервисам
Дополнительные сервисы только на эту статью
Преимущества сервисов
100 руб. / 1.0 SU
Дополнительные сервисы на весь выпуск”
Преимущества сервисов
920 руб. / 16.0 SU
Дополнительные сервисы на все выпуски за 2019 год
Преимущества сервисов
4224 руб. / 10.0 SU
1 Ничто не оказывает столь значительного влияния на общественные настроения, как трудности (реальные или ожидаемые) снабжения продовольствием и другими товарами повседневного спроса. Хлебные волнения в Петрограде в 1917 г. открыли дорогу двум революциям и Гражданской войне. Массовые восстания начала 1920-х гг. принудили большевиков к нэпу. Новочеркасские события немало способствовали падению Н.С. Хрущёва. Страх перед социальным недовольством заставлял брежневское руководство закупать продовольствие на Западе и поддерживать на стабильном уровне цены. Кризис снабжения на рубеже 1980–1990-х гг. был важным фактором демонтажа советской системы и движения по пути российского капитализма.
2 В литературе отражены различные аспекты этих событий. Макроэкономические подходы к проблеме преобладают в исследованиях по истории советской и российской экономики. Несмотря на разницу в оценках реформ, экономисты рассматривают кризис потребления как важнейший фактор перехода к рынку1.
1. Экономика переходного периода. Очерки экономической политики посткоммунистической России. 1991–1997 / Под ред. Е.Т. Гайдара. М., 1998; Гайдар Е.Т. Гибель империи. Уроки для современной России. М., 2006; Ханин Г.И. Экономическая история России в новейшее время: Экономика СССР и РСФСР в 1988–1991 годах. Новосибирск, 2010.
3 В годы перестройки впервые после долгого перерыва начали проводиться активные социологические исследования2. Их результаты легли в основу историко-социологических работ, в которых также отмечается воздействие кризиса потребления на готовность общества к рыночным реформам3. Обобщающие обзоры массовых настроений дополняются более конкретными описаниями антропологов и социологов, наблюдавших советскую и постсоветскую жизнь этого периода в различных регионах России4. В исторической литературе социально-экономические процессы рубежа 1980–1990-х гг. рассматриваются в публикациях по социальной истории, обобщающих курсах или работах по политической истории, остающейся приоритетным направлением историографии данного периода5. Исследователям ещё предстоит углубиться в российскую социальную проблематику последних десятилетий.
2. См. каталог результатов мониторинговых социологических исследований в 1990-х гг. на сайте проекта «1990-е: история великого поворота» (URL: >>>>

3. Duch R.M. Tolerating Economic Reform: Popular Support for Transition to a Free Market in the Former Soviet Union // The American Political Science Review. 1993. Vol. 87(3). Р. 590–608; Гордон Л.А., Клопов Э.В. Потери и обретения в России девяностых. Историко-социологические очерки экономического положения народного большинства. Т. 1–2. М., 2000–2001.

4. Piirainen T. Towards a New Social Order in Russia: Transforming Structures an Everyday Life. Dartmouth, 1997; Humphrey C. The Unmaking of Soviet Life: Everyday Economies after Socialism. Ithaca; L., 2002; Shevchenko О. Crisis and the Everyday in Postsocialist Moscow. Bloomington; Indianapolis, 2009.

5. Полынов М.Ф. Российские рабочие во второй половине 80-х – первой половине 90-х годов. Проблемы и тенденции социального развития (на материалах Санкт-Петербурга и Ленинградской области). СПб., 1998; Kotkin S. Armageddon Averted: the Soviet Collapse, 1970–2000. Oxford; N.Y., 2001; Пихоя Р.Г. Москва. Кремль. Власть. Две истории одной страны. Россия на изломе тысячелетий. 1985–2005. М., 2007; Пихоя Р.Г., Журавлёв С.В., Соколов А.К. История современной России. Десятилетие либеральных реформ: 1991–1999 гг. М., 2011.
4 В данной статье кризис потребления рубежа 1980–1990-х гг. исследуется во взаимосвязи с массовыми настроениями и социально-политическими установками российского населения. Как нарастал кризис снабжения, какие формы он принимал; какими были ограниченно-реформаторские и традиционно-консервативные ответы на кризис; как под влиянием неудачных попыток преодоления кризиса формировалась относительная готовность общества к болезненным реформам; какой была общественная реакция на либерализацию цен в 1992 г. – эти вопросы анализируются в рамках нескольких проблемно-хронологических блоков. Они охватывают такие значимые события, как нарастание экономических трудностей на фоне демократических реформ, кампания борьбы со спекулянтами6, регулируемое государством повышение цен, критическая дезорганизация снабжения во второй половине 1991 г., опыт начального этапа либерализации цен. Главным предметом изучения являются общие тенденции массового потребления, повседневность преобладающего бедного населения СССР и России. Элитное потребление и образ жизни богатых слоёв российского общества требуют специального исследования. Несмотря на то что в статье используются данные о положении в различных областях и республиках России, региональная динамика кризиса специально не рассматривается7.
6. Понятие «спекулянты» употребляется в данной статье в конкретно-историческом значении как характеристика агентов «теневой» экономики, получавших доходы в результате нелегальной перепродажи дотируемых товаров из государственной торговли по повышенным ценам.

7. Зубаревич Н.В. Кризисы в постсоветской России: Региональная проекция // Региональные исследования. 2015. № 1(47). С. 23–31.
5 Изучать поставленные вопросы позволяет значительный комплекс источников. Период перестройки и постсоветского развития отмечен наличием большого количества статистических материалов и данных социологических опросов. Широкий круг реальных проблем без оглядки на цензуру поднимала растущая российская периодическая печать. Наконец, важно отметить, что, несмотря на незначительную хронологическую отдалённость, исследователям доступны многие архивные фонды 1990-х гг. В данной статье использовались документы правительств Российской Федерации и СССР, Съезда народных депутатов, Верховного Совета и Министерства экономики Российской Федерации8.
8. ГА РФ, ф. Р-5446, Р-10216, Р-10026, Р-10200, Р-10128, Р-10007.
6

Свобода без товаров. Перестройка и экономические трудности

 

Есть основания связывать (хотя и не полностью) нараставший в конце 1980-х гг. кризис потребления с реформами М.С. Горбачёва. СССР и в свои лучшие времена не обладал эффективными сельским хозяйством и лёгкой промышленностью, испытывал хронический дефицит товаров, особенно качественных. Лишь на какое-то время обострение кризиса отсрочили высокие цены на нефть в 1970-х – начале 1980-х гг., благодаря которым удавалось ввозить зерно и товары массового потребления за валюту. В 1984 г., например, импортное зерно составляло 42,1% хлебофуражных ресурсов СССР9. Результатом нехватки товаров при сдерживании роста цен стал опережающий рост доходов населения по сравнению с ростом товарооборота. В течение многих лет накапливалась масса необеспеченных товарами и услугами вынужденных сбережений, которые рассчитывались как разница между общими и нормальными сбережениями населения (см. табл. 1).

9. Пихоя Р.Г. Москва. Кремль. Власть… С. 90.
7

Таблица 1

Вынужденные сбережения населения СССР (неудовлетворённый спрос)

Годы Вынужденные сбережения
  млрд руб. % к розничному товарообороту за данный год
1970 17,5 11,3
1984 47,6 15,0
1985 60,9 18,8
1986 72,4 21,8
1987 85,1 24,9
1988 118,7 32,4
1989 182,9 45,2
1990 238,0 50,8

___________________ Составлено по: ГА РФ, ф. Р-5446, оп. 163, д. 1049, л. 98, 100; Народное хозяйство СССР в 1984 г. Статистический ежегодник. М., 1985. С. 453; Народное хозяйство СССР за 70 лет. М., 1987. С. 457; Народное хозяйство СССР в 1990 г. Статистический ежегодник. М., 1991. С. 6.
8 Эти накопления оказались миной замедленного действия. В более спокойные периоды они провоцировали дефицит, ажиотажный спрос, вяло текущую инфляцию в государственной торговле и более заметный рост цен на так называемых колхозных рынках, а также в «теневом» секторе. Однако в определённый момент, предъявленные одновременно, они были способны обрушить экономику, что и наблюдалось на последнем этапе перестройки.
9 Однако пока этого не произошло, система снабжения за многие годы стабилизировалась и обеспечивала определённый уровень достатка, более высокого в некоторых регионах, прежде всего в Москве. Достаточно широко распространилось нормированное распределение – талоны, заказы, закрытые магазины и буфеты. Важную роль в обеспечении потребностей миллионов людей, в первую очередь в деревне, играло натуральное хозяйство. Советская торговля (распределение) являлась неэффективной, коррумпированной и заставляла граждан страны проводить многие часы в очередях за скудным набором продуктов и промышленных товаров. Вместе с тем она была привычной и предсказуемой, поскольку жёстко регулировалась государством. Мало кто осознавал растущую угрозу неудовлетворённого спроса. Вклады в сберкассах на фоне относительно стабильных цен рассматривались как условие поддержания привычного уровня жизни после выхода на пенсию, а развитие страны представлялось большинству как гарантированное, хотя и раздражающе медленное движение к лучшему.
10 Первоначальная поддержка политики Горбачёва в значительной степени определялась надеждами на рост материального благополучия. В первые годы перестройки ситуация действительно немного улучшилась. Например, постепенно росли показатели потребления основных продуктов питания (см. табл. 2), что в значительной мере было вызвано хорошими урожаями 1986 и 1987 гг.10
10. Гайдар Е.Т. Гибель империи... С. 219.
11

Таблица 2

Потребление в РСФСР/Российской Федерации (в год на человека, кг)

Продукты 1980 1985 1986 1987 1988 1989 1990 1991 1992
Мясо и мясопродукты (без сала и субпродуктов; в пересчёте на мясо) 57 62 63 66 67 69 69 63 55
Молоко и молочные продукты (в пересчёте на молоко) 328 344 356 363 385 396 386 347 281
Рыба и рыбопродукты 22,5 22,5 23,2 22,5 22,0 21,3 20,3 15,8 12,3
Хлебные продукты (хлеб и макаронные изделия в пересчёте на муку; мука, крупа и бобовые) 126 119 119 118 117 115 119 120 125
Картофель 118 109 113 115 107 104 106 112 118
Овощи и бахчевые 94 98 97 95 97 93 89 86 77

_______________________ Составлено по: Социальное положение и уровень жизни населения СССР. М., 1998. С. 407–411; Народное хозяйство РСФСР в 1990 г. Статистический ежегодник. М., 1991. С. 169.
12 Однако этот уровень потребления даже в лучшие годы был недостаточным и несбалансированным. Советские граждане могли позволить себе намного меньше мяса, чем жители развитых западных стран. Они тратили на питание значительную часть бюджета. Одежда, обувь и предметы длительного пользования стоили очень дорого. Сравнительно качественные промышленные товары оставались доступны немногим11. Подавляющее большинство населения зависело от бюджетных выплат и вполне справедливо полагало, что ключевой частью «общественного договора» с государством являлось поддержание на сравнительно низком уровне цен на товары и услуги. Однако соблюдать это условие было всё сложнее.
11. Гордон Л.А., Клопов Э.В. Потери и обретения… С. 126–128.
13 Ухудшение ситуации в конце 1980-х гг. определялось несколькими факторами. Падение цен на нефть не позволяло рассчитывать на закупки импортного продовольствия и товаров в прежних масштабах12. Не всегда продуманные с экономической точки зрения преобразования (наиболее яркий пример – борьба с потреблением спиртного) подрывали бюджет13. Политические и экономические реформы разрушали старую экономическую систему, но по разным причинам медленно создавали новую. Надежды на активизацию производительности труда за счёт расширения самостоятельности государственных предприятий, а также на наполнение рынка при помощи кооперативов не оправдались. В результате этих и других реформ выросли необеспеченные доходы населения (см. табл. 1). Началась фактическая дезинтеграция союзного государства, сопровождавшаяся разрывом хозяйственных связей. Падало производство. В условиях политической нестабильности и непредсказуемости менялось поведение массового потребителя, стремившегося избавиться по крайней мере от части сбережений.
12. Пихоя Р.Г. Москва. Кремль. Власть… С. 384.

13. Гайдар Е.Т. Гибель империи... С. 233–240.
14 Старые хронические проблемы, сочетаясь с новыми, усиливали кризис, самым наглядным выражением которого стали пустые полки магазинов. Анкета «Литературной газеты», опубликованная 1 февраля 1989 г. и вызвавшая 190 тыс. ответов, показала, что дефицит продовольствия и промышленных товаров являлись приоритетными проблемами в жизни советских граждан. Об этом заявили соответственно 66 и 88% из числа тех, кто заполнил анкеты14. Жалобы на отсутствие товаров и дороговизну были одной из основных тем писем, направляемых высшему руководству страны15.
14. Литературная газета. 1989. 29 марта.

15. Известия ЦК КПСС. 1989. № 11. С. 126–141.
15 Дезорганизация централизованного снабжения и система двойных цен – регулируемых в государственной торговле и свободных на рынке, в кооперативах и «теневой» сфере – способствовали распространению самого простого способа получения быстрых и больших денег при помощи перепродажи товаров из государственных фондов. Эта деятельность, известная как спекуляция, приобрела огромные масштабы. Проведённые в январе–июне 1989 г. бюджетные обследования 90 тыс. семей показали, что почти половина из них в той или иной мере приобретали товары нелегальными способами, в том числе с переплатой продавцам государственных магазинов, либо у отдельных граждан, занимавшихся перепродажами. Две трети семей сталкивались со спекуляцией16. Всё это вызывало массовое недовольство.
16. Сборник статистических материалов. 1990. М., 1991. С. 122–123.
16 Привыкшее к государственной торговле и сравнительно стабильным ценам население страны требовало сохранить и то, и другое, но при этом преодолеть дефицит. Как свидетельствовали исследования ВЦИОМ в 1988–1989 гг., на вопрос: «Что убедит людей, что в стране происходят реальные положительные сдвиги?» две верхние позиции занимали ответы: «прилавки, полные продуктов» (52% опрошенных в 1988 г. и 65% – в 1989 г.) и «устойчивость цен» (соответственно 47 и 43%)17.
17. Мониторинг общественного мнения. 1993. № 6. С. 25.
17 Однако те же исследования демонстрировали растущее осознание необходимости изменений, в частности реформы цен, без которой невозможно было добиться преодоления изматывавшего дефицита. Если в декабре 1988 г. против повышения розничных цен высказывалось большинство опрошенных ВЦИОМ, то в октябре 1989 г. – 25%. На реформу цен были согласны 38% опрошенных и примерно столько же не определились по этому вопросу. Вместе с тем эта реформа абсолютным большинством (84%) рассматривалась как процесс, регулируемый государством. За освобождение рынка от государственного контроля и определение цен на основе соотношения спроса и предложения выступали только 6% участников опроса18.
18. ГА РФ, ф. Р-5446, оп. 162, д. 2, л. 244.
18 Альтернативой экономическим мерам стимулирования рынка выступали надежды на карточное снабжение, которым в конце 1989 г. уже пользовалось 40% граждан, опрошенных ВЦИОМ19. За организацию продажи товаров по карточкам в случае дефицита высказывались в конце 1989 г. 60% опрошенных, за повышение цен на такие товары – 6%20.
19. Там же.

20. Космарский В.Л., Хахулина Л.А., Шпилько С.П. Общественное мнение о переходе к рыночной экономике. Научный доклад. М., 1991. С. 17.
19

Борьба со спекуляцией и надежды на карточное распределение

 

Вполне осознавая угрозу массового недовольства ростом цен, правительство следовало за преобладавшими настроениями. Цены на основные товары оставались неизменными, хотя сами товары пропадали из магазинов. Распространялась карточная система. В конце 1989 г. руководство страны решилось повысить цены на ювелирные изделия, что было привычно и не затрагивало интересов большинства. Как и следовало ожидать, продажи ювелирных изделий после этого только возросли, а очереди за ними не исчезли21.

21. ГА РФ, ф. Р-5446, оп. 162, д. 277, л. 3–5.
20 Не имея возможности решить проблемы потребительского рынка за счёт наращивания производства и освобождения цен, руководство страны периодически проводило административные кампании в торговле. В конце 1988 г. многочисленные группы общественного контроля под руководством профсоюзов и Комитета народного контроля проверяли магазины и предприятия сферы услуг, выявляли на складах сокрытые от покупателей дефицитные товары22.
22. Известия ЦК КПСС. 1989. № 1. С. 74–80; № 2. С. 69–70.
21 27 февраля 1990 г. Президиум Верховного Совета РСФСР принял указ «Об усилении ответственности за злоупотребления в торговле и спекуляцию», который предусматривал жёсткие санкции в отношении работников торговли за махинации и спекулянтов, перепродававших товары «с целью наживы»23.
23. Ведомости Верховного Совета РСФСР. 1990. № 10. Ст. 287.
22 Как обычно, принятие нового карательного акта вызвало соответствующую кампанию. По отчётам с мест весной 1990 г. активизировались проверки торговых организаций силами государственных органов и общественных активистов. В конце апреля в Московской обл. количество направленных в суды уголовных дел по спекуляции в 2,7 раза превысило соответствующие показатели предыдущего года. В Куйбышевской обл. в 2,5 раза стали больше привлекать к ответственности за мелкую спекуляцию. В такой же пропорции увеличились уголовные преследования за нарушения правил торговли и сокрытие товаров в Свердловской обл. В Москве в марте–апреле количество дел по спекуляции в крупных и особо крупных размерах возросло в 6 раз по сравнению с аналогичным периодом 1989 г. и т.д.24 В целом по СССР в первом полугодии 1990 г. число лиц, привлечённых к ответственности за спекулятивные сделки в крупных и особо крупных масштабах, увеличилось почти вдвое25.
24. ГА РФ, ф. Р-10026, оп. 5, д. 1023, л. 6, 7, 32, 74.

25. Там же, ф. Р-5446, оп. 162, д. 2, л. 53.
23 В преамбуле указа о спекуляции отмечалось, что он был принят, «учитывая многочисленные обращения граждан и общественных организаций». Эта традиционная для советского законодательства формула в данном случае содержала значительную долю истины. Указ встретили в штыки прежде всего работники торговли, «засыпавшие» правительство гневными резолюциями собраний трудовых коллективов и индивидуальными письмами и телеграммами26. Однако письма покупателей имели, как правило, иной характер. Люди выступали в поддержку указа и требовали суровых наказаний работников торговли, в которых видели виновников кризиса снабжения27.
26. Там же, ф. Р-10026, оп. 5, д. 1024, л. 1–17, 59–61.

27. Там же, л. 68–71, 124–125, 127, 134, 136–138.
24 Вместе с тем эти обличающие письма не отражали сложного отношения к проблемам торговли и спекуляции в обществе. Весной 1990 г. было проведено исследование настроений жителей и милицейских работников в Москве и Ленинграде, результаты которого получило руководство РСФСР28. Как и следовало ожидать, большинство опрошенных отметили значительный рост спекуляции. Они полагали, что перепродажа товаров стимулирует преступность, усиливает имущественное расслоение (что пока ещё считалось недопустимым) и порождает озлобленность и агрессивность в обществе. Эти респонденты возлагали ответственность за спекуляцию на работников торговли и требовали их строгого наказания. Иначе обстояло дело с оценкой потенциальной эффективности кампании. Только 30% опрошенных полагали, что ужесточение наказаний – единственный путь ликвидации спекуляции, а около 40% – что одних репрессий будет недостаточно. До 30% участников опроса фактически не поддержали кампанию. Они считали, что спекуляция решает проблемы дефицита и является компенсирующим фактором изъянов советской экономики. Такое мнение разделяла в большинстве молодежь в возрасте от 21 до 30 лет, прежде всего студенчество. Важным итогом опроса стала информация о степени реального использования гражданами чёрного рынка. До 80% респондентов признались, что переплачивали за товары и услуги, 65% выразили готовность делать это и в дальнейшем29.
28. Там же, оп. 1, д. 2307, л. 131–134.

29. Такие настроения имели устойчивый характер и фиксировались в других опросах (Сидоров В.В., Смирнов Г.Г. Товарный дефицит и его криминогенные последствия // Социологические исследования. 1990. № 7. С. 101–106; Лапин Н.И. Тяжёлая година России // Мир России. 1992. Т. 1. № 1. С. 13; Беляева Л.А. Российское общество в преддверии рынка: тревоги, ожидания, надежды // Мир России. 1992. Т. 1. № 1. С. 63).
25 Критики ужесточения репрессивных мер, как и следовало ожидать, оказались правы. Облавы против спекулянтов и проверки торговли не помогли заполнить прилавки. Принудительные сбережения достигли в 1990 г. рекордных значений (см. табл. 1). Недостаток товаров и ажиотажный спрос усиливали дефицит самого необходимого. Талоны вводились даже на муку и хлебобулочные изделия. С трудом отоваривались талоны на сахар. Особо социально опасным стал табачный кризис 1990 г. Нормирование табачных изделий не спасло положения. Цены на чёрном рынке превысили цены в государственной торговле в 5–10 раз. В магазины выстраивались огромные очереди. На этой почве возникали различные эксцессы. В первые три недели августа в Москве наблюдались, как говорилось в официальных документах, «около ста актов демонстративного нарушения общественного порядка». Аналогичным было положение в других городах и населённых пунктах30. 30 июля 1990 г. житель Казани записал в дневнике: «Видел “табачный бунт”. На перекрёстке… стоит киоск, в котором продают сигареты. Сегодня сигарет почему-то не привезли, а очередь, как обычно, люди занимали уже с раннего утра и прождали там часов до четырёх. В конце концов терпение лопнуло и они, чтобы привлечь к себе внимание начальства, вышли на проезжую часть и перекрыли движение… Приехала милиция, долго упрашивала толпу разойтись, но безуспешно»31.
30. Известия ЦК КПСС. 1990. № 10. С. 17.

31. URL: >>>>
26 Вполне осознавая необходимость изменения ценовой политики, власти не решились пойти на этот шаг по политическим причинам. 1990-й был последним годом, когда государство пыталось сдерживать цены. Однако, несмотря на контроль, они всё равно росли. Часть из них – в кооперативах и на рынках – практически не регулировалась. Но даже в государственной торговле распространялись повышенные, так называемые договорные цены. В конце 1990 г. власти решились на широкомасштабное централизованное повышение цен на товары, не имевшие, как считалось, особого значения в жизни большинства населения страны. Согласно постановлению Совета министров СССР от 12 ноября 1990 г. вводились повышенные договорные розничные цены на деликатесы, предметы роскоши, высококачественные товары отечественного и импортного производства.
27 Система карточного снабжения по низким ценам всё больше превращалась в резервацию, в которую попадали простейшие и не всегда качественные товары. Но даже их распределение обеспечивалось плохо. Города и области «отгораживались» от соседей, продавая товары только своим. Карточки выдавались в неудобное время32. Нормы становились всё меньше, а талоны отоваривались всё хуже и в растущих очередях. Из продажи исчезали предметы повседневной необходимости. Положение обострял ажиотажный спрос.
32. Якупов Р.А. Торговый сектор и решение проблем потребления в Среднем Поволжье в конце 1980-х – начале 1990-х гг. // Известия высших учебных заведений. Поволжский регион. Гуманитарные науки. 2010. № 2. С. 6.
28 Неблагоприятный опыт 1990 г. способствовал распространению консервативных настроений в пользу совершенствования (по справедливости) карточной системы и низких контролируемых цен. Для небогатого населения это был самый понятный способ поддержания сколько-нибудь приемлемого уровня жизни. Отражавшие такие устремления социально-экономические проекты нередко фигурировали в переписке представителей высших органов власти. С.А. Серов из Сургута, писавший в мае 1990 г. одному из народных депутатов РСФСР, имел вместе с женой средний доход 400 руб. в месяц. Его сбережения в сберкассе составляли 6 тыс. руб., однако в семье не было ни автомобиля, ни дачного участка. Несмотря на наличие денежных средств, Серов испытывал затруднения и беспокойство за будущее. Он сообщал, что в последний год приобретал все продукты питания только по государственным ценам (нефтяные районы страны снабжались относительно неплохо), следовательно, не прибегал к услугам коммерческой торговли. Кроме того, он смог купить необходимые мелкие предметы одежды и стиральную машину за 70 руб. по государственным фиксированным ценам. 800 руб. были потрачены на отпуск для двоих (вероятно, отпуск на юге, что было сопряжено с немалыми транспортными расходами). В тот «экспериментальный» (как называл его Серов) год экономного существования он практически не употреблял спиртного и не помогал детям, жившим отдельно.
29 Предложения Серова, осознававшего, как быстро сократились его реальные доходы и сбережения, имели ярко выраженный антирыночный характер. Ссылаясь на низкий моральный облик «деловых людей», готовых грабить страну и вывозить ресурсы за границу, Серов представил на обсуждение следующее: «ликвидировать все привилегии олигархии»; провести денежную реформу на основании деклараций о доходах; упразднить до реформы торгово-закупочные кооперативы; на два года ввести карточную систему без повышения цен, а с 1 января 1991 г. – «закон о всенародной борьбе с теневой экономикой»33.
33. ГА РФ, ф. Р-10007, оп. 1, д. 268, л. 11–13.
30 Новый импульс в условиях кризиса получили уравнительные настроения. Кампания борьбы с привилегиями чиновников партийно-государственного аппарата дополнилась не менее ревнивым отношением к территориальному неравенству, прежде всего к привилегированному положению столицы. Большое недовольство вызывало решение московских властей ввести с конца мая 1990 г. продажу товаров только москвичам при предъявлении паспорта. А. Рогов из Тульской обл. писал одному из народных депутатов РСФСР: «Москва отделилась от нас одним махом… Что такое продукты только для москвичей, когда в неё забирают всё с нашей земли, с наших городов? Это прямой вызов всему народу». В заключение Рогов не без угрозы замечал: «А может, нам избрать новую столицу: Свердловск, Новосибирск, Куйбышев?»34. Аналогичное заявление направили Съезду народных депутатов руководители города и ряда предприятий Новокуйбышевска Куйбышевской обл.: «Фактически 138 млн россиян отнесены к людям второго сорта. Многие жители Куйбышевской области и других регионов страны вынуждены систематически ездить в Москву за покупками. Фактически столица из исторического и культурного центра, символа русской государственности превратилась в большой универсальный магазин». В письме предлагалось поступавшие в Москву сверх среднероссийской нормы продукты направлять на нужды территорий, находившихся в зоне экологического кризиса, а распределение промышленных товаров производить в расчёте на душу населения РСФСР35.
34. Там же, л. 16.

35. Там же, д. 2412, л. 136–137.
31 В общем, значительная часть советских граждан выступала в условиях кризиса за справедливую карточную систему. Как писали председателю Верховного Совета РСФСР Б.Н. Ельцину в январе 1991 г. работники подмосковного Лобненского электромеханического завода, «страна переходит на нормированное распределение продуктов… Мы не требуем для себя тепличных условий… но некоторой элементарной справедливости мы желаем добиться»36.
36. Там же, л. 174–175.
32 Вместе с тем, осознавая невозможность сохранения низких цен и ненадёжность распределения по карточкам, часть населения СССР выступала за совмещение рынка и государственного регулирования. Характерным примером может служить письмо А.С. Смертина в адрес Съезда народных депутатов РСФСР в мае 1990 г. Автор, член КПСС, пенсионер из Краснодарского края, принадлежал к тем слоям российского общества, которые чувствовали себя относительно уверенно, поскольку обладали определённой собственностью. Пенсионер объяснил это так: «Я сам почему-то не очень боюсь перехода к рынку, живя в собственном доме и имея участок земли». Полагая, что повышение цен неизбежно, Смертин осознавал, что это будет сильным ударом для огромного неимущего большинства, «тех, для кого покупка резиновых калош является ценным приобретением». Выход из положения Смертин видел в разделении потребительских ресурсов на две категории. Простые продукты и промышленные товары (маргарин, растительное масло, хлеб из муки второго сорта, рыба малоценных пород, карамель, чёрно-белые телевизоры, простые стиральные машины и холодильники) должны были продаваться по фиксированным низким ценам, более качественные товары (мясо, сыр, масло, шоколад, кофе, импортные товары, автомобили, цветные телевизоры, ювелирные изделия) – по рыночным37.
37. Там же, д. 268, л. 4–5.
33 О преобладавших распределительных настроениях свидетельствовали также данные социологических исследований. В декабре 1990 г. на вопрос, что делать, если товар становится дефицитным, повысить на него цену предлагали 10% жителей РСФСР, а организовать продажу по карточкам и талонам – 67%38. Однако надежды на движение к рынку под государственным контролем и при сохранении сравнительно стабильных цен подверглись новым испытаниям в 1991 г.
38. Космарский В.Л., Хахулина Л.А., Шпилько С.П. Общественное мнение… С. 18.
34

Рост цен как вынужденная неизбежность

 

Карточная система лишь отчасти облегчала положение значительной части населения страны. К началу 1991 г. активное наращивание денежной массы сопровождалось дальнейшим оскудением товарных фондов из-за падения производства, снижения закупок по импорту и ажиотажного спроса. В начале года вновь обострился дефицит моющих средств и гигиенических товаров, стиральных порошков, мыла, зубной пасты39. Показательным было положение в витрине СССР – Москве. Как сообщал в союзное правительство в феврале 1991 г. председатель столичного горисполкома, фонды московской торговли по непродовольственным товарам в это время составляли чуть больше 40% уровня предыдущего года, «из продажи исчезли чулочно-носочные изделия, бельё, мужские костюмы, брюки, сорочки, постельное бельё, кремы различного назначения, моющие средства и многие другие, т.е. товары, торговля которыми до последнего времени осуществлялась относительно стабильно»40.

39. По сообщению министра торговли СССР в правительство, фонды были ниже уровня 1990 г. по туалетному мылу на 40%, по зубной пасте – на 30% и т.д. (ГА РФ, ф. Р-5446, оп. 163, д. 1049, л. 32).

40. Там же, л. 35.
35 Положение в других районах страны оказалось намного хуже. В декабре 1990 г. власти Нижнего Новгорода жаловались президенту СССР Горбачёву на отсутствие продовольствия. В государственной торговле в этом крупнейшем промышленном центре не было никаких продуктов, кроме тех, что отпускались по карточкам. В результате на человека в месяц полагалось 1,5 кг мясопродуктов, 300 г масла животного и 250 – растительного, 300 г макарон, 1,5 кг сахара, пять яиц, 400 г кондитерских изделий. Но и по этим нормам существовала задолженность41. В Владимирской обл. в начале 1991 г. месячная норма по мясу составляла 0,5 кг, по маслу – 200 г. В Тульской обл. показатель по мясу был чуть выше – 800 г. Однако талоны отоваривались в рабочее время и не всегда в установленном объёме42.
41. Там же, д. 1047, л. 12–13.

42. Там же, ф. Р-10026, оп.1, д. 2412, л. 206.
36 В общем, страна стояла в очередях, часто с малой вероятностью получить простейшие товары. Люди были озлоблены. В декабре 1990 г. руководители профсоюзов работников торговли жаловались Горбачёву: «Из различных регионов страны поступают сообщения о погромах магазинов, уничтожении и порче торгового оборудования, избиениях продавцов»43.
43. Там же, ф. Р-5446, оп. 163, д. 1046, л. 43.
37 В связи с явным развалом карточной системы значительную часть необходимых продуктов и промышленных товаров люди вынуждены были приобретать по повышенным ценам. В первом квартале 1991 г. почти весь прирост товарооборота достигался за счёт неконтролируемого роста цен при спаде производства и сохранении дефицита44.
44. Там же, ф. Р-10026, оп. 5, д. 1196, л. 20.
38 В таких условиях власти решились на применение не только административно-распределительных, но и экономических методов стимулирования рынка. В начале 1991 г. был проведён обмен 50- и 100-рублевых купюр с расчётом реквизировать часть средств у определённых групп населения и уменьшить денежную массу. Как показал опрос ВЦИОМ 30 января 1991 г. в 14 городах России, у идеи обмена крупных купюр имелось больше сторонников, чем противников. Однако многие считали, что удар был нанесён, скорее, по честным гражданам, чем по дельцам теневой экономики45. Вызывал недовольство также способ осуществления этой акции. Работники производственного объединения «Прогресс» Тверской обл. жаловались Горбачёву, что, получив накануне аванс в крупных купюрах, они в течение более чем десяти дней не могли их поменять и остались без средств. Это остановило работу предприятия46.
45. Космарский В.Л., Хахулина Л.А., Шпилько С.П. Общественное мнение... С. 25.

46. ГА РФ, ф. Р-5446, оп. 163, д. 1046, л. 39.
39 После обмена купюр с 2 апреля 1991 г. были повышены розничные цены в среднем в два раза (на 90%). Но цены на наиболее востребованные товары выросли больше: на мясо и птицу – в 2,6 раза, на колбасные изделия – в 3,1, на хлебобулочные изделия – в 3 раза47. Эта мера сказалась на насыщении прилавков в основном в крупных городах (прежде всего в Москве), которые снабжались по повышенным нормам48. Следствием централизованного повышения цен стали недолговременное снятие ажиотажного спроса и уменьшение покупок. При росте цен в два раза товарооборот в апреле, по сравнению с мартом, увеличился всего на 37%49. Это была обычная реакция потребителей на повышение цен. В первое время после их резкого роста люди предпочитали воздерживаться от покупок. Сокращение приобретения новых товаров компенсировалось использованием запасов. По данным Госкомстата СССР, запасы продуктов питания обеспечили в апреле–июне 1991 г. треть потребления семей. Вместе с тем снижение спроса явилось также результатом сокращения потребления большинства продуктов по сравнению с аналогичным периодом 1990 г.50
47. Гайдар Е.Т. Гибель империи... С. 362, 363.

48. В январе–феврале 1991 г., незадолго до повышения цен, в Москву было поставлено из государственных ресурсов 225,3 тыс. т мяса и 20,5 т масла, в то время как по Московской обл. эти показатели составляли всего 21,3 и 3 тыс. т. Заметным был также разрыв по поставкам промышленных товаров. Так, кожаной обуви в Москву направили 8 млн пар, а в Московскую обл. – 1,5 млн (ГА РФ, ф. Р-10200, оп. 4, д. 1619, л. 5, 6).

49. Там же, ф. Р-10026, оп. 5, д. 1196, л. 20.

50. Аргументы и факты. 1992. 2 ноября.
40 Особенно заметным стало падение ажиотажного спроса на хлеб. Его продажи после повышения цен сократились на 20–30% по сравнению с мартом. Однако по другим товарным группам ситуация в большинстве районов страны не изменилась, поскольку ресурсов, как и прежде, было мало51. Основные продукты питания и после повышения цен продавались по карточкам. Многие промышленные товары остались дефицитными, а на импортные товары сохранился ажиотажный спрос52.
51. ГА РФ, ф. Р-10026, оп. 5, д. 1196, л. 23.

52. Там же, ф. Р-5446, оп. 163, д. 192, л. 84–85.
41 Дефицит товаров имел место отчасти потому, что повышение цен в апреле 1991 г. не смогло переломить тенденцию опережающего роста денежных доходов по отношению к товарной массе. Согласно плану реформы предполагалось, что общий уровень цен повысится на 311 млрд руб., а компенсационные выплаты составят 266 млрд руб. При таком сценарии давление излишних денег на рынок могло в какой-то мере ослабеть. В результате действия различных факторов рост цен к сентябрю 1991 г. составил 450 млрд руб. Однако одновременно союзное и республиканские правительства приняли новые решения о компенсациях, которые практически свели к нулю весь выигрыш от повышения цен. Более того, дополнительные решения о компенсациях по сберегательным вкладам значительно увеличили денежные доходы53.
53. Там же, д. 41, л. 27.
42 Рост выплат сопровождался сокращением наличных товарных ресурсов. В январе–октябре 1991 г. фонды мяса, мясных и молочных консервов уменьшились на 18–23%, колбасных изделий, животного масла и яиц – на 10–16%. Сокращался импорт54. В таких условиях после четырёх месяцев относительного затишья на рынке, вызванного апрельским повышением цен, с августа 1991 г. обозначились нарастание ажиотажного спроса по всем товарам и значительный рост цен. «Дефицит и тотальный ажиотажный спрос опять захлестнули рынок», – сообщала газета «Коммерсантъ» в начале сентября, печально пошутив: «Хорошо, что еды негде купить, а то бы разорились»55. Ажиотаж подстёгивали слухи о предстоящем новом замораживании 50- и 100-рублевых купюр. Высказывались предположения, что такие слухи могли распускать государственные структуры с целью увеличения притока средств в Сбербанк56.
54. Там же, ф. Р-10026, оп. 5, д. 1196, л. 46.

55. Коммерсантъ. 1991. 2 сентября.

56. Там же. 1991. 5 августа.
43 После провала августовского путча 1991 г. и дальнейшего ослабления власти союзного центра большую роль играли намерения руководства России провести реформы. В середине октября председатель Госбанка России заявил о готовности республики перейти на собственную валюту. 28 октября последовало заявление Президента РФ Ельцина о переходе на свободные цены с начала 1992 г. Люди находились под влиянием различных слухов и предположений. Сторонники отпуска цен заявляли, что против реформы выступят только «бывшие управленцы, комиссары, просто люмпенизированное население, а также деятели из мафии»57. Противники предрекали катастрофу. «Цены ни в коем случае нельзя “отпускать”. Уже сегодня мало кто может купить себе больше одной доски для гроба», – заявлял начинавший свою политическую карьеру руководитель либерально-демократической партии В.В. Жириновский58.
57. Куранты. 1991 г. 29 октября.

58. Гудок. 1991. 1 ноября.
44 В любом случае, наиболее рациональными способами экономического поведения в преддверии реформы, как учил опыт нескольких лет, являлись избавление от сбережений и превращение их в товарные запасы.
45 В конце октября 1991 г. ситуация на потребительском рынке перешла, по некоторым определениям, в стадию «гиперажиотажа». Рост цен сопровождался исчезновением товаров за рубли даже из коммерческой торговли и соответствующим усилением долларизации. В ноябре продолжился значительный рост цен даже в регулируемой государственной торговле59. Одновременно уже с привычным недостатком мясных и молочных продуктов усилился дефицит хлеба. Рост его потребления, как отмечалось в подготовленных для руководства страны документах, был вызван отсутствием других продуктов и доступностью дотируемых государством цен на хлеб для всех категорий населения, а также слухами о повышении цен и грядущей голодной зиме60.
59. Коммерсантъ. 1991. 4 ноября; 1991. 2 декабря.

60. ГА РФ, ф. Р-10026, оп. 1, д. 1196, л. 54.
46 В октябре 1991 г. в Москве потребление хлеба возросло с 1,8–2 до 2,5 тыс. т в сутки. Аналогичные тенденции наблюдались в других крупных городах – Санкт-Петербурге, Нижнем Новгороде, Свердловске. Повсюду выстраивались очереди за хлебом61. Власти старались регулировать его продажу, следуя прежнему курсу. Осенью того же года в районных городах и сёлах 16 областей (Псковской, Свердловской, Пермской, Новгородской, Архангельской, Челябинской и др.) хлеб продавали по талонам из расчёта 400–600 г на человека в сутки. Там, где продажу не ограничивали талонами, вводились нормы отпуска в одни руки – один батон и одна буханка чёрного хлеба62. Однако перспективы хлебного рынка оставались неблагоприятными. В декабре 1991 г. государственные запасы зерна в РСФСР составляли около 9 млн т при среднем месячном потреблении 4,2 млн т. Таким образом, через два с половиной месяца запасы могли быть полностью исчерпаны. При этом колхозы и совхозы, согласно экспертным оценкам, располагали, в лучшем случае, 10 млн т зерна, а по некоторым оценкам и того меньше – 2–5 млн т. Это зерно придерживали для реализации по бартерным сделкам и через биржи – по более выгодным ценам63.
61. Там же, л. 54.

62. Там же, л. 54.

63. Там же, ф. Р-10026, оп. 5, д. 62, л. 120.
47 Ощущения рядового потребителя того времени зафиксированы в дневнике москвички: «В магазинах стоят очереди в ожидании любого продукта. Люди могут болтаться там целыми днями. В газетах всё чаще пишут о задавленных в очередях. Давят стариков и детей. Люди звереют на глазах»; «Магазины пусты или полны народом. Тяжело жить без масла, мяса. Без надежд»64.
64. Записи от 22 и 24 ноября 1991 г. (URL: >>>>
48 В таких условиях 3 декабря 1991 г. президент России Ельцин подписал указ о либерализации цен с 2 января 1992 г. Для покупателей эта новость означала необходимость ускоренного избавления от рублей. Продавцы старались придержать товары. Декабрь ознаменовался рекордным за весь период ажиотажным спросом. Прирост потребительских цен, по мнению экспертов газеты «Коммерсантъ», составил в среднем 32,4%, в том числе в коммерческой торговле – 97,6%. На 200% почти моментально подорожали сложная бытовая техника, дорогостоящая одежда и обувь. На ещё больший процент – редкая тогда компьютерная техника. Автомобили вообще исчезли из рублёвой торговли и продавались только на валюту65.
65. Коммерсантъ. 1992. 6 января.
49 Основной заботой региональных властей стало поддержание на сколько-нибудь работоспособном уровне нормированного отпуска товаров, от чего зависело существование большинства населения страны. Опустошение ресурсов вело к ужесточению административного регулирования. 3 декабря 1991 г. вице-мэр Москвы Ю.М. Лужков подписал постановление о вывозе товаров из столицы только с санкции городского комитета по торговле. Сотрудники ГАИ начали задерживать следовавшие из Москвы грузы66. 9 декабря мэр Омска запретил свободную реализацию промышленных товаров в городской торговле. Магазины прекратили торговать обувью, трикотажными и швейными изделиями, бытовой техникой и табаком. Высвободившиеся в результате товары собирались перераспределить между стачкомами медиков и учителей. Мера эта, по словам помощницы омского мэра, была непопулярной, но в условиях дефицита вынужденной, и она оставалась в действии до «наступления рынка» 2 января 1992 г.67 Этого дня со смешанными чувствами опасений и надежд ждали не только в Омске.
66. Там же. 1991. 16 декабря.

67. Там же.
50

2 января 1992 г. и далее…

 

К моменту либерализации цен бóльшая часть населения России и других республик недавно распавшегося СССР испытывала большие трудности. Жизнь стала беднее. Рассчитанный Госкомстатом в декабре 1991 г. сводный индекс потребительских цен на товары и услуги населению в РСФСР был в 2,6 раза выше, чем в декабре 1990 г., причём на многие товары цены росли быстрее. Так, с декабря 1990 по декабрь 1991 г. килограмм говядины подорожал в 6,7 раза, свинины – в 6,3, варённой колбасы – в 4,8, животного масла – в 3,5, лука – почти в 8 раз68. Потребление основных продуктов питания в 1991 г. заметно снизилось (см. табл. 2). По некоторым оценкам, к концу 1991 г. за чертой бедности в СССР оказалось более 60% населения69. Однако, скорее всего, эти оценки не учитывали дополнительных доходов, прежде всего от личных подсобных хозяйств, значение которых в условиях того времени резко возросло70.

68. Российский статистический ежегодник. 1994. М., 1994. С. 284, 288.

69. Ханин Г.И. Экономическая история России... С. 276–277.

70. Российский статистический ежегодник. 1994. С. 97.
51 На фоне кризиса потребления, инфляции, всеобщего дефицита и уже заметного роста цен планы их окончательной либерализации – не выглядели столь устрашающими. Проведённый 18–25 ноября 1991 г. опрос показал, что после октябрьского заявления Ельцина об освобождении цен 38% респондентов выразили положительное отношение к предстоящей реформе, а 23% – скорее положительное. «К росту цен привыкли», –констатировали социологи71. Конечно, эта поддержка отражала не только осознание необходимости реформы, но и иллюзии населения о возможности сравнительно умеренного повышения цен. Кроме того, правительство обещало некоторые амортизационные меры. Наряду с освобождением от контроля большей части цен реформа предусматривала предельные размеры повышения цен и тарифов на некоторые группы товаров и услуг.
71. ГА РФ, ф. Р-10026, оп. 4, д. 3067, л. 58. Опрос проводился подкомитетом по изучению общественного мнения совместно с Институтом экономических стратегий в Москве, Уфе, Нальчике, Череповце, Миассе, Перми и Новгородской обл.
52 В действительности надежды на быстрое достижение рыночного равновесия оправдались лишь частично. Рост цен оказался гораздо более значительным и затяжным, чем ожидалось. В декабре 1992 г. сводный индекс потребительских цен на товары и услуги населению был в 26,1 раза выше, чем в декабре 1991 г., а денежные доходы населения в 1992 г. выросли всего в 8,5 раз. Больше всего в 1992 г. увеличились цены на сахар (в 55 раз), молоко и молочные продукты (в 49), хлеб (в 44), животное масло (в 43 раза). Цены на непродовольственные товары в среднем росли быстрее, чем на продовольствие (соответственно в 27 и 16 раз). Лидерами по росту стали табачные изделия (в 37 раз), электротовары (в 35), моющие средства (в 32 раза)72. Опережающий рост цен по сравнению с увеличением доходов был причиной сокращения потребления (см. табл. 2). За счёт этого менее острой оказалась проблема дефицита. Однако уменьшение потребления не могло компенсировать сокращение товарных фондов из-за падения производства и валютного кризиса. Перебои в торговле сохранялись, несмотря на огромный рост цен73.
72. Российский статистический ежегодник. 1994. С. 84, 284, 290.

73. Нехватка и ажиотажный спрос касались, прежде всего, сравнительно дешёвых продуктов, сахара, моющих средств (ГА РФ, ф. Р-10200, оп. 4, д. 1609, л. 63, 68, 117).
53 Радикальная либерализация цен, особенно по столь неблагоприятному сценарию, была рискованным с политической точки зрения предприятием. В последние дни 1991 г. в ходе проведённого ВЦИОМ уличного опроса москвичам задали вопрос: «Готовы ли вы принять участие в демонстрациях и митингах протеста против повышения цен и падения уровня жизни?». Положительно на него ответили 31%, отрицательно – 59%74. Хотя подобные опросы подтверждали относительную поддержку нового экономического курса, они свидетельствовали также о значительном протестном потенциале в обществе.
74. Куранты (Москва). 1992. 11 января.
54 Однако в целом переход на новые цены произошёл гораздо спокойнее, чем можно было ожидать. Конечно, люди протестовали, писали гневные обращения в адрес высших органов власти, собирались на митинги и пикеты. Активизировалась политическая оппозиция, которая пыталась использовать массовое недовольство в своих интересах75. Росло забастовочное движение. По данным Госкомстата, численность работников, вовлечённых в забастовки, выросла с 237,7 (1991) до 357,6 тыс. (1992) человек76. Как уже отмечалось в литературе, эти данные не были полными77. Например, по сведениям МВД России, в забастовочном движении только за девять месяцев 1992 г. участвовали 407,5 тыс. человек. Вместе с тем МВД отмечало, что пик забастовок пришёлся на апрель и май того года, а с июня наблюдалась тенденция к снижению78. В целом властям удалось справиться с социальным недовольством, хотя это и потребовало некоторых уступок и манёвров. Население страны в основном приняло новые реальности, хотя и относилось к ним резко критически. Своеобразную формулу такой модели поведения вывел полномочный представитель оперативной группы Верховного Совета РФ по Ростовской обл. В докладе, отправленном в Москву 10 февраля 1992 г., он писал: «Общая обстановка среди населения Ростовской области достаточно спокойная, хотя в личных разговорах и в производственных коллективах имеют место острые разговоры о значительном росте цен, о снижении жизненного уровня»79. Такая широко распространённая позиция определялась комплексом взаимосвязанных факторов, среди которых трудно выделить приоритетные и второстепенные.
75. Информация о протестной активности и действиях оппозиции в то время регулярно публиковалась в газетах. Также см.: Пихоя Р.Г., Журавлёв С.В., Соколов А.К. История современной России... С. 60–61.

76. Социальное положение и уровень жизни населения СССР. С. 375.

77. Козина И.М. Рабочее движение в России: анатомия забастовки // Журнал исследований социальной политики. 2009. № 7(4). С. 487.

78. ГА РФ, ф. Р-10026, оп. 5, д. 511, л. 77.

79. Там же, ф. Р-10026, оп. 1, д. 753, л. 120.
55 Несомненно, свою роль сыграл отрицательный опыт государственного регулирования цен в предшествовавшие годы. Постоянный дефицит товаров и огромные очереди серьёзно дискредитировали идеи распределения и усилили надежды на рыночное регулирование. Немаловажными факторами стали отсутствие популярных лидеров, стоявших за лозунгами возвращения к социализму и, наоборот, существенная поддержка (искренняя или вынужденная) президента Ельцина, связавшего свою политическую судьбу с движением к капитализму. «Все мои гости считают, что нужно поддерживать Ельцина (выделено в тексте. – О.Х.). Ну, разве только потому, что заменить некем», – записала в дневнике 25 января 1992 г. пенсионерка из Москвы, крайне негативно настроенная в отношении новых властей80.
80. URL: >>>>
56 У политики рыночных реформ были убеждённые сторонники, даже если сами они страдали от роста цен и жизненных тягот. Позицию этой группы населения выразил в дневнике другой пенсионер-москвич, горячий сторонник перемен: «Я готов жить на хлебе и воде хоть три года. Начавшийся процесс освобождения того стоит»; «Народ ворчит, но бунтовать не собирается. И чего добьёшься бунтом? Разобьём десятка два витрин – продукты от этого не появятся. Будем терпеть. До настоящего голода ещё далеко. Прожить впроголодь можно даже на пенсию… А там, глядишь, рыночек обычный, крестьянский понемногу и образуется. Производитель вступит в прямой контакт с покупателем (в достаточно широком масштабе)»81.
81. Записи от 18 сентября 1990 г. и 10 января 1992 г. см.: Там же.
57 Фактор относительного заполнения прилавков и преодоления очередей тоже сыграл определённую роль. Побывавший 2 января 1992 г. в Новоарбатском гастрономе в Москве корреспондент «Российской газеты», утверждал: «Покупатели хорошо разбирали сахар по 8 руб. 40 коп. – по их словам, они так изголодались по нему, что не обращают внимания на цены»82. «Не сбывается мрачный прогноз экономистов-пессимистов о том, что, несмотря на рост цен, продукты в магазинах не появятся. Появились! В нашем рядовом, окраинном магазине имеются постоянно (выделено в тексте. – О.Х.): мясо, колбаса, пельмени, яйца, сыр (хотя и скверный), сметана и даже сардины – по десятке за баночку... а ведь всего два месяца назад в этом же магазине я выстаивал в очереди всю ночь, с вечера (списки, переклички и проч.) в надежде, что с утра “выбросят” немного мяса... по 2 рубля за килограмм», – записал москвич в дневнике 3 февраля 1992 г.83
82. Российская газета. 1992. 3 января.

83. URL: >>>>
58 Тяготы перехода к рынку в разной степени легли на плечи различных слоёв населения. Особенно сильно пострадали пенсионеры и работники бюджетной сферы. Однако определённая часть граждан получила в результате реформ экономические преимущества. Исследования ВЦИОМ показали, что в конце 1992 г. 13% опрошенных считали, что их материальное положение улучшилось, а 18% – не изменилось. Особенно уверенно чувствовали себя занятые в негосударственном секторе экономики («владельцы собственного дела»)84. Бенефициаром новых порядков был сравнительно небольшой, пёстрый по составу и активный слой населения. В нём смешивались делившие государственную собственность чиновники, предприниматели, опекавшие их милиционеры и бандиты, высококвалифицированные специалисты, люди творческих профессий, получившие возможность заработков за границей, и т.д. Отражением растущего спроса обеспеченных граждан были рост сети магазинов западных фирм и распространение торговли за валюту, прежде всего в крупных городах85.
84. Мониторинг общественного мнения. 1993. № 1. С. 36.

85. Отражением этого процесса могут служить регулярные публикации рекламы элитных (часто валютных) магазинов и услуг в газете «Коммерсантъ».
59 Определённую роль для большинства населения, оказавшегося в крайне тяжёлом положении, играли различные амортизаторы. Более низкими темпами, чем цены, но всё же росли зарплаты, пенсии и пособия. Выживание значительной части населения обеспечивалось потреблением продуктов по регулируемым ценам. Некоторое время продолжало действовать распределение по карточкам и талонам. Во многих районах местные власти поддерживали низкие цены на основные продукты питания86.
86. Berkovitz D. On the persistence of rationing following liberalization: A theory for economies in transition // European Economic Review. 1996. № 40(6). P. 1259–1279.
60

В Петербурге талоны на крупу, растительное масло, водку и табачные изделия сохранялись и после либерализации цен87. В Саратове 13 января 1992 г. открылся 21 пункт ежедневных бесплатных обедов88. В Смоленской обл. в январе 1992 г. работали 134 магазина и 64 секции по продаже промышленных товаров, 289 магазинов и 102 секции по продаже продовольственных товаров для малоимущих89. С 3 января в Татарстане организовали торговлю по купонам мясных и молочных продуктов, яиц, сахара, растительного масла, овощей, круп, по более низким, чем в других регионах, ценам90. В московских магазинах в феврале 1992 г. отоваривали талоны на сахар 1991 г.91 16 февраля москвичка записала в дневнике: «На старые талоны я купила 7,5 кг песка по 8,40. Купила за одну секунду, так как давали по талонам за 1991 год, а они у людей уже разошлись. Маленькая радость»92. Разного вида нормирование по более низким ценам сохранялось и в дальнейшем.

87. Санкт-Петербургские ведомости. 1992. 30 января.

88. Саратовские вести. 1992. 11 января.

89. Смоленские новости. 1992. 30 января.

90. Советская Россия. 1992. 4 января.

91. Вечерний клуб. 1992. 6 февраля.

92. URL: >>>>
61 На начальном этапе роста цен особое значение для населения имели продовольственные и промтоварные запасы, сделанные в предыдущие годы ажиотажных закупок, и вложения сбережений в товары. Проведённое в декабре 1991 г. в четырёх российских городах (Москва, Волгоград, Киров и Лальск, Кировская обл.) социологическое исследование показало, что в среднем только менее трети опрошенных не имели запасов продовольствия. Наиболее высоким этот показатель был в Кирове – 34% и наименьшим в Лальске – 17%. Запасов не имели 29% москвичей и 30% волгоградцев. Самыми значительными стали резервы картофеля, круп, макарон, варенья, растительного масла, грибов, консервов, чая, сахара. Многие успели купить одежду, обувь, некоторые – бытовую технику93.
93. ГА РФ, ф. Р-10026, оп. 1, д. 837, л. 18, 19. Опрос проводился Институтом экономических стратегий совместно с подкомитетом по изучению общественного мнения Верховного Совета РФ. Частично результаты опроса были опубликованы (Независимая газета. 1992. 4 января).
62 Все эти факторы смягчили шок от освобождения цен. Несмотря на резкое ухудшение благосостояния значительной части населения, социологические исследования фиксировали тенденции свыкания с новыми реалиями. Судя по опросам, старые методы регулирования снабжения (сдерживание цен, карточная система) окончательно дискредитировали себя, хотя и новые ценности не пользовались поддержкой большинства94. По данным ВЦИОМ, на вопрос, что делать, если товары исчезают из магазинов и нет возможности быстро увеличить их производство, организовать продажу таких товаров по карточкам в 1990 г. предлагали 59,8% опрошенных, в 1991 г. – 56,8, в 1992 г. – 43,6%. За свободные цены высказались соответственно 16,3, 15,5 и 23,4%95.
94. Мониторинг общественного мнения. 1993. № 1. С. 20.

95. Там же. С. 22.
63 Опрос, проведённый в конце 1992 г. Институтом социально-экономических проблем в Санкт-Петербурге, тоже показал сложное переплетение надежд на рынок и административное регулирование. 32,0% респондентов высказались за распределение всех товаров по карточкам, 39,4 – за распределение по карточкам только товаров первой необходимости и продажу остальных по свободным ценам, 17,8 одобрили свободные цены, 10,8% затруднились ответить96. По сравнению с декабрём 1990 г. ситуация изменилась – тогда 67% опрошенных в РСФСР предлагали организовать продажу товаров, пропадавших с прилавков, по карточкам и лишь 10% – повысить на такие товары цены97.
96. Аргументы и факты. 1992. 7 ноября.

97. Космарский В.Л., Хахулина Л.А., Шпилько С.П. Общественное мнение... С. 18.
64 В течение нескольких лет до либерализации цен в январе 1992 г. советское население испытало на себе различные сценарии преодоления кризиса снабжения. С одной стороны, это были консервативные попытки государства административными мерами стимулировать выпуск продуктов питания и промышленных товаров, заставить торговлю работать бесперебойно и гибко. Важной частью этой политики стали кампании борьбы со спекуляцией и попытки перекрытия каналов перекачивания дешёвых ресурсов из государственных фондов на «чёрный» рынок. С другой стороны, проводились ограниченные реформы рыночного характера в рамках плановой системы: регулируемое повышение оптовых и розничных цен, развитие кооперативного движения и частичное ослабление контроля в государственной промышленности.
65 В итоге ни один из этих сценариев результатов не дал. Ситуация на потребительском рынке стремительно ухудшалась. Кризис снабжения (чем дальше, тем больше) превращался в важный фактор распада СССР и перехода к рыночной экономике. Падение уровня жизни способствовало распространению ностальгической идеализации жёсткой плановой экономики и критики реформ. Однако такие устремления не имели достаточного потенциала для реализации. В тех условиях более заметными становились настроения в пользу свободного рынка и недоверия к административно-распределительным методам. Усталость от кризиса и отсутствие ясных перспектив усиливали надежды на быструю отдачу от радикального перехода к принципиально новой рыночной системе по западному образцу. Это был пугающий, но ещё не испробованный путь. В этом для многих заключалось его преимущество.
66 Оказав парализующее воздействие на значительную часть населения страны, изматывающий кризис снабжения способствовал также быстрому формированию слоя бенефициаров, заинтересованных в легализации «теневой» экономической активности. Не видело иных путей выхода из кризиса и новое политическое руководство России, сделавшее ставку на капитализм.
67 Шоковая либерализация цен, воспринятая большинством населения как вынужденная неизбежность, оказалась куда более болезненной, чем можно было представить. Она вызвала протесты и массовое недовольство. Однако даже в условиях ослабления государства они не приняли тех форм и масштабов, которые могли бы привести к коренной смене курса. Это было вызвано различными причинами. Среди них можно назвать всеобщую эмоционально-политическую поддержку новых российских властей; амортизационный эффект регулирования цен на основные продукты питания и услуги, а также запасов, сделанных в период ажиотажных закупок до 1992 г.; переключение внимания социально активной части граждан на экономическую сферу деятельности и т.д. Вместе с тем относительная готовность населения страны принять новые реальности стимулировалась негативным опытом предшествовавшего кризиса потребления, дискредитацией реформ в рамках социалистической системы, усталостью от неопределённости и нестабильности.

Комментарии

Сообщения не найдены

Написать отзыв
Перевести