В. А. Воропанов. Суд и правосудие в провинции Российского государства в XVI — первой половине XVIII в. (на примере областей Поволжья, Урала и Западной Сибири)

Крестьянников Евгений А.

doi:10.31857/S086956870004238-2

Главная>Выпуск 1>В. А. Воропанов. Суд и правосудие в провинции Российского государства в XVI — первой половине XVIII в. (на примере областей Поволжья, Урала и Западной Сибири)

В. А. Воропанов. Суд и правосудие в провинции Российского государства в XVI — первой половине XVIII в. (на примере областей Поволжья, Урала и Западной Сибири)

Оглавление

Аннотация Оценить Содержание публикации

Библиография Комментарии

Аннотация

Код статьи

S086956870004238-2-1

DOI

10.31857/S086956870004238-2

Тип публикации

Статья

Статус публикации

Опубликовано

Авторы

Крестьянников Евгений Адольфович Связаться с автором

Должность: Профессор
Аффилиация: Тюменский государственный университет
Адрес: Российская Федерация, Тюмень

Выпуск

Выпуск 1

Страницы

218-220

Аннотация

Классификатор

Получено

04.03.2019

Дата публикации

14.03.2019

Всего подписок

Всего просмотров

2535

Оценка читателей

0.0 (0 голосов)

Цитировать Скачать pdf

ГОСТ	Крестьянников Е. А. В. А. Воропанов. Суд и правосудие в провинции Российского государства в XVI — первой половине XVIII в. (на примере областей Поволжья, Урала и Западной Сибири) // Российская история. – 2019. – Выпуск 1 C. 218-220 . URL: https://russian-history.ru/s086956870004238-2-1/. DOI: 10.31857/S086956870004238-2
MLA	Krestiannikov, Evgeniy "Rec. ad op.: V.A. Voropanov. Sud i pravosudie v provintsii Rossiiskogo gosudarstva v XVI – pervoi polovine XVIII v. (na primere oblastei Povolzh’ia, Urala i Zapadnoi Sibiri). Moscow, 2017." Rossiiskaia istoriia. 1 (2019).:218-220. DOI: 10.31857/S086956870004238-2
APA	Krestiannikov E. (2019). Rec. ad op.: V.A. Voropanov. Sud i pravosudie v provintsii Rossiiskogo gosudarstva v XVI – pervoi polovine XVIII v. (na primere oblastei Povolzh’ia, Urala i Zapadnoi Sibiri). Moscow, 2017. Rossiiskaia istoriia. no. 1, pp.218-220 DOI: 10.31857/S086956870004238-2

Доступ к дополнительным сервисам

Дополнительные сервисы только на эту статью

Преимущества сервисов

100 руб. / 1.0 SU

Дополнительные сервисы на весь выпуск”

Преимущества сервисов

920 руб. / 16.0 SU

Дополнительные сервисы на все выпуски за 2019 год

Преимущества сервисов

4224 руб. / 10.0 SU


1	Челябинский историк В.А. Воропанов, известный своими монографиями о судебной системе на Урале и в Западной Сибири во второй половине XVIII – первой половине XIX в.¹, в новом исследовании осветил организацию правосудия в восточных регионах Российского государства в предшествующий период. В то время у юстиции не было стройной структуры и функциональных рамок, судебные полномочия должностных лиц тесно переплетались с административными (особенно в XVI–XVII вв.), распространяясь по мере расширения границ на громадное гетерогенное пространство, включавшее ряд областей бывших государственно-политических образований – Казанского, Астраханского и Сибирского ханств, Вятской земли, Перми Вычегодской и Перми Великой, а также смежные с ними территории Урала и Западной Сибири. 1. Воропанов В.А. Судебная система Российской империи на Урале и в Западной Сибири. 1780–1869 гг. Челябинск, 2005; Воропанов В.А. Суд и правосудие в Российской империи во второй половине XVIII – первой половине XIX вв. Региональный аспект: Урал и Западная Сибирь (опыт сравнительно-сопоставительного анализа). Челябинск, 2008; Воропанов В.А. Региональный фактор становления судебной системы Российской империи на Урале и в Западной Сибири (последняя треть XVIII – первая половина XIX вв.): историко-юридическое исследование. Челябинск, 2011; Воропанов В.А. Суд и правосудие в провинции Российской империи во второй половине XVIII в. (на примере областей Поволжья, Урала, Западной Сибири и Казахстана). М., 2016.	Челябинский историк В.А. Воропанов, известный своими монографиями о судебной системе на Урале и в Западной Сибири во второй половине XVIII – первой половине XIX в.<sup>1</sup>, в новом исследовании осветил организацию правосудия в восточных регионах Российского государства в предшествующий период. В то время у юстиции не было стройной структуры и функциональных рамок, судебные полномочия должностных лиц тесно переплетались с административными (особенно в XVI–XVII вв.), распространяясь по мере расширения границ на громадное гетерогенное пространство, включавшее ряд областей бывших государственно-политических образований – Казанского, Астраханского и Сибирского ханств, Вятской земли, Перми Вычегодской и Перми Великой, а также смежные с ними территории Урала и Западной Сибири. Челябинский историк В.А. Воропанов, известный своими монографиями о судебной системе на Урале и в Западной Сибири во второй половине XVIII – первой половине XIX в.<sup>1</sup>, в новом исследовании осветил организацию правосудия в восточных регионах Российского государства в предшествующий период. В то время у юстиции не было стройной структуры и функциональных рамок, судебные полномочия должностных лиц тесно переплетались с административными (особенно в XVI–XVII вв.), распространяясь по мере расширения границ на громадное гетерогенное пространство, включавшее ряд областей бывших государственно-политических образований – Казанского, Астраханского и Сибирского ханств, Вятской земли, Перми Вычегодской и Перми Великой, а также смежные с ними территории Урала и Западной Сибири.
	1. Воропанов В.А. Судебная система Российской империи на Урале и в Западной Сибири. 1780–1869 гг. Челябинск, 2005; Воропанов В.А. Суд и правосудие в Российской империи во второй половине XVIII – первой половине XIX вв. Региональный аспект: Урал и Западная Сибирь (опыт сравнительно-сопоставительного анализа). Челябинск, 2008; Воропанов В.А. Региональный фактор становления судебной системы Российской империи на Урале и в Западной Сибири (последняя треть XVIII – первая половина XIX вв.): историко-юридическое исследование. Челябинск, 2011; Воропанов В.А. Суд и правосудие в провинции Российской империи во второй половине XVIII в. (на примере областей Поволжья, Урала, Западной Сибири и Казахстана). М., 2016.
2	Воссоздавая целостную картину провинциальной юстиции, автор пишет о сложной «полифонии» разнообразных юрисдикций, уникальных местных условиях и неодинаковых в различных частях страны действиях центральной администрации, влиявших на организацию суда. В первой главе (с. 4–79) анализируется судебно-правовая политика XVI–XVII вв., учитывавшая особенности и традиции, которые существовали на недавно подчинённых территориях. Их жители были подсудны Новгородской четверти и Приказу Казанского и Мещёрского дворца. Наместники и, позднее, воеводы в областях, удалённых от столицы или подчинённых силой оружия, пользовались большей властью. В частности, до 1669 г. астраханские, пустозёрские и тобольские воеводы обладали исключительным правом применения смертной казни и разбора крупных имущественных исков. Однако в Северном Приуралье правосудие оставалось в ведении органов самоуправления местных общин, а в Среднем и Нижнем Поволжье представители населения принимали участие в процедурах «официального» суда. В XVII в. усиление централизации государственного управления выражалось в установлении контроля воевод над деятельностью остальных судебных инстанций.	Воссоздавая целостную картину провинциальной юстиции, автор пишет о сложной «полифонии» разнообразных юрисдикций, уникальных местных условиях и неодинаковых в различных частях страны действиях центральной администрации, влиявших на организацию суда. В первой главе (с. 4–79) анализируется судебно-правовая политика XVI–XVII вв., учитывавшая особенности и традиции, которые существовали на недавно подчинённых территориях. Их жители были подсудны Новгородской четверти и Приказу Казанского и Мещёрского дворца. Наместники и, позднее, воеводы в областях, удалённых от столицы или подчинённых силой оружия, пользовались большей властью. В частности, до 1669 г. астраханские, пустозёрские и тобольские воеводы обладали исключительным правом применения смертной казни и разбора крупных имущественных исков. Однако в Северном Приуралье правосудие оставалось в ведении органов самоуправления местных общин, а в Среднем и Нижнем Поволжье представители населения принимали участие в процедурах «официального» суда. В XVII в. усиление централизации государственного управления выражалось в установлении контроля воевод над деятельностью остальных судебных инстанций. Воссоздавая целостную картину провинциальной юстиции, автор пишет о сложной «полифонии» разнообразных юрисдикций, уникальных местных условиях и неодинаковых в различных частях страны действиях центральной администрации, влиявших на организацию суда. В первой главе (с. 4–79) анализируется судебно-правовая политика XVI–XVII вв., учитывавшая особенности и традиции, которые существовали на недавно подчинённых территориях. Их жители были подсудны Новгородской четверти и Приказу Казанского и Мещёрского дворца. Наместники и, позднее, воеводы в областях, удалённых от столицы или подчинённых силой оружия, пользовались большей властью. В частности, до 1669 г. астраханские, пустозёрские и тобольские воеводы обладали исключительным правом применения смертной казни и разбора крупных имущественных исков. Однако в Северном Приуралье правосудие оставалось в ведении органов самоуправления местных общин, а в Среднем и Нижнем Поволжье представители населения принимали участие в процедурах «официального» суда. В XVII в. усиление централизации государственного управления выражалось в установлении контроля воевод над деятельностью остальных судебных инстанций.

3	Во второй главе (с. 80–124) прослеживается реформирование местной юстиции в первой четверти XVIII в. Поскольку оружейные и пороховые предприятия, а также корабельные леса находились тогда в ведении центральных органов военного управления, им же оказались подсудны владельцы и служащие этих заводов и группы населения, отбывавшие на них особые повинности. К примеру, служилые татары подлежали суду Казанской адмиралтейской конторы (за исключением тяжких преступлений) и т.д. В третьей главе (с. 125–180) обстоятельно показано законодательное регулирование организации правосудия в регионе при преемниках Петра I, правовое закрепление судебной автономии коренных народов Сибири и влияние сословного, этнического и конфессионального состава населения на определение юрисдикции воевод и губернаторов. При этом в индивидуальных инструкциях астраханскому и сибирскому губернаторам и уфимскому воеводе традиционно содержались лишь лаконичные рекомендации относительно судопроизводства.	Во второй главе (с. 80–124) прослеживается реформирование местной юстиции в первой четверти XVIII в. Поскольку оружейные и пороховые предприятия, а также корабельные леса находились тогда в ведении центральных органов военного управления, им же оказались подсудны владельцы и служащие этих заводов и группы населения, отбывавшие на них особые повинности. К примеру, служилые татары подлежали суду Казанской адмиралтейской конторы (за исключением тяжких преступлений) и т.д. В третьей главе (с. 125–180) обстоятельно показано законодательное регулирование организации правосудия в регионе при преемниках Петра I, правовое закрепление судебной автономии коренных народов Сибири и влияние сословного, этнического и конфессионального состава населения на определение юрисдикции воевод и губернаторов. При этом в индивидуальных инструкциях астраханскому и сибирскому губернаторам и уфимскому воеводе традиционно содержались лишь лаконичные рекомендации относительно судопроизводства. Во второй главе (с. 80–124) прослеживается реформирование местной юстиции в первой четверти XVIII в. Поскольку оружейные и пороховые предприятия, а также корабельные леса находились тогда в ведении центральных органов военного управления, им же оказались подсудны владельцы и служащие этих заводов и группы населения, отбывавшие на них особые повинности. К примеру, служилые татары подлежали суду Казанской адмиралтейской конторы (за исключением тяжких преступлений) и т.д. В третьей главе (с. 125–180) обстоятельно показано законодательное регулирование организации правосудия в регионе при преемниках Петра I, правовое закрепление судебной автономии коренных народов Сибири и влияние сословного, этнического и конфессионального состава населения на определение юрисдикции воевод и губернаторов. При этом в индивидуальных инструкциях астраханскому и сибирскому губернаторам и уфимскому воеводе традиционно содержались лишь лаконичные рекомендации относительно судопроизводства.

4	Вместе с тем автор отмечает влияние местной специфики на организацию правосудия, в частности в Башкирии, Калмыкии и Астраханской губ. Если туземное население Сибири зависело от воеводских судов исключительно в делах о тяжких преступлениях, то на Южном Урале самоуправление башкир, оказавших вооружённое сопротивление Оренбургской экспедиции, было существенно ограничено. Развитию торгово-экономических отношений и хозяйственной колонизации края способствовало учреждение в Оренбурге магистрата, которому надлежало в своей судебной практике придерживаться принципа нормативно-правового плюрализма. В Нижнем Поволжье схожие функции выполнял подчинявшийся губернской канцелярии «ратсгауз», учреждённый в качестве суда первой инстанции для членов диаспор – как российских подданных, так и торговых гостей. Государство готово было даже гарантировать исполнение решений шариатских судов, официально дополнявших местную судебную систему. И если в Оренбургском крае этому мешали мятежи, то в Астрахани продолжалась соответствующая работа Конторы татарских и калмыцких дел. В Калмыкии правительство планомерно наращивало присутствие своих представителей, систематически вмешивавшихся в осуществление правосудия.	Вместе с тем автор отмечает влияние местной специфики на организацию правосудия, в частности в Башкирии, Калмыкии и Астраханской губ. Если туземное население Сибири зависело от воеводских судов исключительно в делах о тяжких преступлениях, то на Южном Урале самоуправление башкир, оказавших вооружённое сопротивление Оренбургской экспедиции, было существенно ограничено. Развитию торгово-экономических отношений и хозяйственной колонизации края способствовало учреждение в Оренбурге магистрата, которому надлежало в своей судебной практике придерживаться принципа нормативно-правового плюрализма. В Нижнем Поволжье схожие функции выполнял подчинявшийся губернской канцелярии «ратсгауз», учреждённый в качестве суда первой инстанции для членов диаспор – как российских подданных, так и торговых гостей. Государство готово было даже гарантировать исполнение решений шариатских судов, официально дополнявших местную судебную систему. И если в Оренбургском крае этому мешали мятежи, то в Астрахани продолжалась соответствующая работа Конторы татарских и калмыцких дел. В Калмыкии правительство планомерно наращивало присутствие своих представителей, систематически вмешивавшихся в осуществление правосудия. Вместе с тем автор отмечает влияние местной специфики на организацию правосудия, в частности в Башкирии, Калмыкии и Астраханской губ. Если туземное население Сибири зависело от воеводских судов исключительно в делах о тяжких преступлениях, то на Южном Урале самоуправление башкир, оказавших вооружённое сопротивление Оренбургской экспедиции, было существенно ограничено. Развитию торгово-экономических отношений и хозяйственной колонизации края способствовало учреждение в Оренбурге магистрата, которому надлежало в своей судебной практике придерживаться принципа нормативно-правового плюрализма. В Нижнем Поволжье схожие функции выполнял подчинявшийся губернской канцелярии «ратсгауз», учреждённый в качестве суда первой инстанции для членов диаспор – как российских подданных, так и торговых гостей. Государство готово было даже гарантировать исполнение решений шариатских судов, официально дополнявших местную судебную систему. И если в Оренбургском крае этому мешали мятежи, то в Астрахани продолжалась соответствующая работа Конторы татарских и калмыцких дел. В Калмыкии правительство планомерно наращивало присутствие своих представителей, систематически вмешивавшихся в осуществление правосудия.

5	Автор уделил особое внимание изменениям в системе органов административной юстиции, а также устройству церковных и военных судов в восточных провинциях России. В Поволжье, на Урале и в Сибири судебной властью обладали Казанская адмиралтейская контора, Канцелярия главного правления Сибирских, Казанских и Оренбургских заводов, Канцелярия Колывано-Воскресенского горного начальства. Соответствующие органы имелись в составе казачьих формирований – Астраханского полка, Волжского, Калмыцкого, Оренбургского, Яицкого войск. В результате искусственной трансформации кочевых правовых традиций возник «Калмыцкий суд», учреждённый в Ставрополе-на-Волге для общины крещёных калмыков.	Автор уделил особое внимание изменениям в системе органов административной юстиции, а также устройству церковных и военных судов в восточных провинциях России. В Поволжье, на Урале и в Сибири судебной властью обладали Казанская адмиралтейская контора, Канцелярия главного правления Сибирских, Казанских и Оренбургских заводов, Канцелярия Колывано-Воскресенского горного начальства. Соответствующие органы имелись в составе казачьих формирований – Астраханского полка, Волжского, Калмыцкого, Оренбургского, Яицкого войск. В результате искусственной трансформации кочевых правовых традиций возник «Калмыцкий суд», учреждённый в Ставрополе-на-Волге для общины крещёных калмыков. Автор уделил особое внимание изменениям в системе органов административной юстиции, а также устройству церковных и военных судов в восточных провинциях России. В Поволжье, на Урале и в Сибири судебной властью обладали Казанская адмиралтейская контора, Канцелярия главного правления Сибирских, Казанских и Оренбургских заводов, Канцелярия Колывано-Воскресенского горного начальства. Соответствующие органы имелись в составе казачьих формирований – Астраханского полка, Волжского, Калмыцкого, Оренбургского, Яицкого войск. В результате искусственной трансформации кочевых правовых традиций возник «Калмыцкий суд», учреждённый в Ставрополе-на-Волге для общины крещёных калмыков.

6	Возможно, по разнообразию охваченных проблем монография В.А. Воропанова уступает фундаментальному труду Н.Ш. Коллманн², заслужившему высокую оценку отечественных специалистов и признанному ими в качестве «бесспорно выдающегося, не имеющего на сегодня аналогов исследования по истории уголовного права и уголовного процесса в России конца XV – первой четверти XVIII веков»³. Однако историки решали разные задачи: американскую исследовательницу больше интересовала правоприменительная практика и уголовно-правовые санкции, тогда как структуры местных судов остались в её работе на втором плане. Между тем именно им посвящена книга Воропанова, явно не предназначенная «для широкого круга читателей», написанная даже чрезмерно академично и рассчитанная на специалистов. В ней нет захватывающих рассказов про топоры и кровоточащие раны, вырезанные языки и смертоубийственные костры, какие можно найти у Коллманн⁴, но, разумеется, это отнюдь не умаляет её существенного вклада в историографию. 2. Kollmann N.Sh. Crime and Punishment in Early Modern Russia. Cambridge, 2012. См. также русский перевод. Коллманн Н.Ш. Преступление и наказание в России Раннего Нового времени. М., 2016. 3. Большакова О.В. Закон и порядок в дореволюционной России: новые интерпретации американских историков // Российская история. 2016. № 6. С. 151; Серов Д.О. Nancy Kollmann, Crime and Punishment in Early Modern Russia // Cahiers du monde russe. Vol. 55. 2014. № 3–4. Р. 345, 348. 4. Коллманн Н.Ш. Преступление и наказание…; Kollmann N.Sh. Representing Legitimacy in Early Modern Russia // The Russian Review. Vol. 76. 2017. № 1. P. 21.	Возможно, по разнообразию охваченных проблем монография В.А. Воропанова уступает фундаментальному труду Н.Ш. Коллманн<sup>2</sup>, заслужившему высокую оценку отечественных специалистов и признанному ими в качестве «бесспорно выдающегося, не имеющего на сегодня аналогов исследования по истории уголовного права и уголовного процесса в России конца XV – первой четверти XVIII веков»<sup>3</sup>. Однако историки решали разные задачи: американскую исследовательницу больше интересовала правоприменительная практика и уголовно-правовые санкции, тогда как структуры местных судов остались в её работе на втором плане. Между тем именно им посвящена книга Воропанова, явно не предназначенная «для широкого круга читателей», написанная даже чрезмерно академично и рассчитанная на специалистов. В ней нет захватывающих рассказов про топоры и кровоточащие раны, вырезанные языки и смертоубийственные костры, какие можно найти у Коллманн<sup>4</sup>, но, разумеется, это отнюдь не умаляет её существенного вклада в историографию. Возможно, по разнообразию охваченных проблем монография В.А. Воропанова уступает фундаментальному труду Н.Ш. Коллманн<sup>2</sup>, заслужившему высокую оценку отечественных специалистов и признанному ими в качестве «бесспорно выдающегося, не имеющего на сегодня аналогов исследования по истории уголовного права и уголовного процесса в России конца XV – первой четверти XVIII веков»<sup>3</sup>. Однако историки решали разные задачи: американскую исследовательницу больше интересовала правоприменительная практика и уголовно-правовые санкции, тогда как структуры местных судов остались в её работе на втором плане. Между тем именно им посвящена книга Воропанова, явно не предназначенная «для широкого круга читателей», написанная даже чрезмерно академично и рассчитанная на специалистов. В ней нет захватывающих рассказов про топоры и кровоточащие раны, вырезанные языки и смертоубийственные костры, какие можно найти у Коллманн<sup>4</sup>, но, разумеется, это отнюдь не умаляет её существенного вклада в историографию.
	2. Kollmann N.Sh. Crime and Punishment in Early Modern Russia. Cambridge, 2012. См. также русский перевод. Коллманн Н.Ш. Преступление и наказание в России Раннего Нового времени. М., 2016.<br><br>3. Большакова О.В. Закон и порядок в дореволюционной России: новые интерпретации американских историков // Российская история. 2016. № 6. С. 151; Серов Д.О. Nancy Kollmann, Crime and Punishment in Early Modern Russia // Cahiers du monde russe. Vol. 55. 2014. № 3–4. Р. 345, 348.<br><br>4. Коллманн Н.Ш. Преступление и наказание…; Kollmann N.Sh. Representing Legitimacy in Early Modern Russia // The Russian Review. Vol. 76. 2017. № 1. P. 21.

Библиография

1. Воропанов В.А. Судебная система Российской империи на Урале и в Западной Сибири. 1780–1869 гг. Челябинск, 2005; Воропанов В.А. Суд и правосудие в Российской империи во второй половине XVIII – первой половине XIX вв. Региональный аспект: Урал и Западная Сибирь (опыт сравнительно-сопоставительного анализа). Челябинск, 2008; Воропанов В.А. Региональный фактор становления судебной системы Российской империи на Урале и в Западной Сибири (последняя треть XVIII – первая половина XIX вв.): историко-юридическое исследование. Челябинск, 2011; Воропанов В.А. Суд и правосудие в провинции Российской империи во второй половине XVIII в. (на примере областей Поволжья, Урала, Западной Сибири и Казахстана). М., 2016.

2. Kollmann N.Sh. Crime and Punishment in Early Modern Russia. Cambridge, 2012. См. также русский перевод. Коллманн Н.Ш. Преступление и наказание в России Раннего Нового времени. М., 2016.

3. Большакова О.В. Закон и порядок в дореволюционной России: новые интерпретации американских историков // Российская история. 2016. № 6. С. 151; Серов Д.О. Nancy Kollmann, Crime and Punishment in Early Modern Russia // Cahiers du monde russe. Vol. 55. 2014. № 3–4. Р. 345, 348.

4. Kollmann N.Sh. Representing Legitimacy in Early Modern Russia // The Russian Review. Vol. 76. 2017. № 1. P. 21.

Библиография

Комментарии

Войти через