История Коммунистической партии как учебная дисциплина исчезла из программ высшего образования, как научная дисциплина – из списка ВАК. Это дало шанс превратить её в предмет анализа. Спор о содержании этого объекта науки начался в 1929 г. и до сих пор существуют разные точки зрения по этому вопросу.

Помимо разных предметов исследования в истории партии существует Историк, который и выделяет из исторического фона то, что он относит к предметам анализа. Историк воспроизводит только ту картину, которую видит, а видит только то, что есть в его описании и входит в его концепцию. В результате читатель получает определённый образ прошлого, который, конечно, больше говорит о мышлении Историка, чем о предмете его изучения. Этим объясняется тот факт, что в огромнейшей историографии истории партии по одним и тем же сюжетам и периодам можно встретить разнообразные по методологии исследования книги и статьи. Вот что говорили по этому поводу авторитетные для меня авторы: «В философии сознания “история” есть “мышление об истории”, то есть “история как сознание”, а не “история как объект сознания”. Иначе говоря, “история” здесь – “осознаваемое”» (А.М. Пятигорский); «Карта – это не территория, модель мира – не сам мир, но карта структурно подобна территории, и в этом её польза» (А. Коржибский); «Каждый пишет, как он дышит» (Б.Ш. Окуджава). И мне, заинтересованному и ревностному исследователю исторического сознания, конечно, интересно, как воспринимает историю ЦК партии неординарный исследователь С.С. Войтиков.

Если сравнить исследование с картографией, то один историк создаёт административную карту прошлого, другой – политическую, третий – климатическую, четвёртый – туристическую и т.д. Один масштабирует события «крупным планом», детально выписывая действующих лиц и обстоятельства их действий, другой создаёт «мелкомасштабную» историю, обозревая десятилетия или столетия «крупными мазками». Войтиков создал карту, где различные сюжеты показаны в разном масштабировании – от поверхностного обзора дореволюционного периода и 1940–1960-х гг. до «военной топографии» отношений политических лидеров в 1917–1920-х гг.

Труд демонстрирует высокий уровень владения источниками и концепциями последнего десятилетия, в связи с чем его можно считать явлением историографии 2000–2010-х гг. Историк постоянно ищет новые источники и информацию об объекте изучения, причём является лидером в данном «забеге». В последнее десятилетие никто не ввёл в научный оборот столько источников по истории ЦК партии.

Огромная работоспособность, источниковый «фанатизм», освоение новых фондов, изложение или публикация неизвестных архивных материалов – всё это доказывает, что автор – приверженец документальной истории, который постоянно наращивает объём источникового знания, ценит документы и опирается на них. В частности, он привлёк материалы из фондов В.И. Ленина, И.В. Сталина, Г.Е. Зиновьева, Л.Д. Троцкого, Л.Б. Каменева, ЦК партии.

Конечно, есть и другие исследователи, мыслящие иначе, у которых совершенно другая установка в познании прошлого: не нужно больше источников, требуется лишь лучше их изучить и проанализировать. Эта позиция основана на признании ценности внеисточникового знания. В 1931 г. её описал Сталин: «Допустим, что кроме уже известных документов будет найдена куча других документов… Кто же, кроме безнадёжных бюрократов, может полагаться на одни лишь бумажные документы? Кто же, кроме архивных крыс, не понимает, что партии и лидеров надо проверять по их делам, прежде всего, а не только по их декларациям?»¹.

Условно можно отдельно рассматривать субстанцию и акциденцию (предмет и его свойства). Можно даже заявлять, что в мире есть только два объекта исследования – предметы и их свойства, если бы мы не могли выделить ещё и третий – взаимоотношения между объектами. Выделение того или иного из них напрямую связано с отражением действительности Историком. Итак, следующий момент в восприятии связан с ориентацией на высоко- или маловероятные события. Один историк выделяет важные свойства объекта и вслед за этим объективные закономерности процессов развития (или функционирования), упорядочивает их как в изучении, так и в изложении для читателя, другой – не иерархию качеств, а эмоции, взаимоотношения людей, зачастую проецируя своё отношение к ним.

В рецензируемом издании почти нет структуры изложения, выделения каких-либо периодов (в отличие от «Краткого курса истории ВКП(б)»), закономерностей развития (хотя рассмотрены 74 года истории), свойств партии на разных его этапах (как, например, в «Кратком курсе» после каждой главы следовал правильный вывод), но в нём есть всё, относящееся к взаимоотношениям политических лидеров и их эмоциям. Войтиков выделяет все интриги, которые можно проследить по источникам. Авторы «Манифеста Коммунистической партии» воскликнули: «История всех до сих пор существовавших обществ была историей борьбы классов». Прочитав книгу, можно сделать вывод: «Вся история до сих пор существовавшего Центрального комитета есть история борьбы высшего партийного руководства». Читатель может справедливо спросить, были или нет эти интриги на самом деле (может, историческое полотно нарисовано так, что в качестве кисти использовалось мышление автора?). Однако получит не однозначный ответ, а увлекательное чтение, которое вполне может конкурировать с романами А. Дюма и М. Дрюона. Работу интересно читать – вот её несомненное достоинство.

Нужно обратить внимание на то, как разные историки воспринимают политиков и представляют их читателю. Один изучает его как представителя определённой группы из политической иерархии, другой сосредоточен на изучении индивидуальных качеств. Как же представлены субъекты политики в книге Войтикова? Описывая их взаимоотношения, автор, оставаясь в рамках иерархичного восприятия и описания действующих лиц, привлёк воспоминания современников, содержащие их оценки. Налицо содружество «историка и художника», которые, «описывая историческую эпоху, имеют два совершенно различные предмета… Для историка, в смысле содействия, оказанного лицом какой-нибудь одной цели, есть герои; для художника, в смысле соответственности этого лица всем сторонам жизни, не может и не должно быть героев, а должны быть люди. Историк обязан иногда, пригибая истину, подводить все действия исторического лица под одну идею, которую он вложил в это лицо. Художник, напротив, в самой одиночности этой идеи видит несообразность со своей задачей и старается только понять и показать не известного деятеля, а человека»².

Автор воспринимает историю партии как процесс, такой она и предстаёт перед читателем. По ходу изложения материала происходит постоянное изменение объекта, действительность предстаёт как непрерывная, динамичная смена драматических событий из истории партии. При этом они сменяют друг друга не в результате каких-либо «объективных причин» (например, Первой мировой войны), а в силу личностных противостояний лидеров. Но эту же историческую картину можно представить совершенно иным способом, как, например, изучение не смены событий, а состояний объекта, где действительность – набор периодически меняющихся статичных картин. Примером служит описавшая тот же период книга Э.Б. Генкиной, в которой деятельность Ленина представлена без рассмотрения внутрипартийной борьбы, личностных взаимоотношений как фактора деятельности и вождя, и СНК³. Книга же Войтикова посвящена изучению процессов, а не результатов и целей. Кроме того, в ней почти на каждой странице поставлены новые вопросы, требующие дальнейшего последовательного изучения.

Безусловно, данный труд – итог многолетнего кропотливого исследования, изучения архивов и литературы – станет заметным явлением современной историографии.