Монография Д.В. Гаврилова, основанная на комплексе не опубликованных ранее источников (материалы, хранящиеся в Государственном архиве Российской Федерации, Российском государственном историческом архиве, Государственном архиве Свердловской области, Государственном архиве Пермского края, Центральном государственном архиве Республики Башкортостан и др.), посвящена проблеме социально-экономического и политического развития Урала в период завершающего этапа промышленной революции, становления и развития капиталистических отношений, разрастания экономических и политических противоречий в России, которые привели к социальным потрясениям начала ХХ в.

Автор отмечает непопулярность в современной российской историографии взятой им темы, ставшей по идеологическим соображениям «реликтом советского прошлого». Он критикует «некорректных» историков¹, отрицающих наличие рабочего класса на Урале в 1917 г. и конъюнктурно представляющих местных рабочих как «пёстрый социальный массив», некую «статистическую общность со стратами этакратического типа», готовую «сотрудничать с предпринимателями» (с. 5–6).

Рассуждения об отсутствии рабочего класса на Урале в XIX – начале XX в. абсурдны, считает Гаврилов: лишённые собственности на средства производства и вынужденные продавать свою рабочую силу наёмные рабочие стали необходимой составляющей частью рыночного общества той эпохи (с. 9–10). В замалчивании их антиправительственных и антикапиталистических выступлений автор видит основанное на политической конъюнктуре желание исследователей сгладить имевшиеся в России в рассматриваемый период противоречия, показать не существовавшее в реальности «социальное партнёрство» (с. 11–12).

Гаврилов опровергает утверждения отдельных историков об отсталости и невежестве рабочих, непонимании ими благожелательности заводчиков и заботливости властей. Показывая масштабы и размах протестных выступлений, волнений и стачек на Урале, он убедительно демонстрирует наличие в отношениях власть–предприниматели–рабочие глубокого социального конфликта, переросшего в революцию.

В книге рассмотрены социально-политические силы, которые являлись в то время основными двигателями социального процесса и функционировали в составе единой производственной системы, отстаивая при этом собственные интересы, – государство, предприниматели и рабочие.

В главе 1 «Три актора раннеиндустриальной модернизации Урала» Гаврилов отмечает, что государственная власть, заинтересованная в усилении военного потенциала страны и укреплении её экономики, традиционно покровительствовала промышленникам, постоянно предоставляла уральским горнозаводчикам ссуды, кредиты, льготы, выгодные правительственные заказы. Правительство и местные власти в конфликтах между рабочими и заводчиками неизменно поддерживали последних (с. 23). Уральские горнозаводчики, указывает автор, и после отмены крепостного права продолжали оставаться крупнейшими землевладельцами, владели сотнями тысяч десятин земли. В пореформенное время большинство из них лично не участвовали в управлении заводами (это делали их управляющие), жили в Москве, Санкт-Петербурге и за границей (с. 24–25).

Отмечая «оригинальный строй» уральской горнозаводской промышленности и своеобразный способ формирования кадров местных заводов, Гаврилов подчёркивает, что по сравнению с рабочими Западной Европы и российского центра рабочие Урала имели более тесные связи с землёй, домашним хозяйством. Это обусловливалось слабой заселённостью края в период его промышленной колонизации (с. 33, 46–47).

В главе 3 «Великая реформа» показано, что в ходе преобразований сохранилось нетронутым крупное землевладение уральских горнозаводчиков, а рабочие мизерными земельными наделами были прикреплены к заводам, оказавшись в полной экономической зависимости от их хозяев. Поэтому, делает вывод Гаврилов, после 1861 г. рабочие, кроме отстаивания своих пролетарских интересов, вели борьбу против остатков крепостничества, выдвигая аграрные требования с целью ослабить или разорвать свою кабальную зависимость от заводов. Это определило специфику характера и форм рабочего движения на Урале в пореформенный период (с. 143).

Надежды правительства на постепенное проведение преобразований на Урале не оправдались, утверждает автор, горнозаводское население встретило реформу 1861 г. массовыми протестами и волнениями. Подавить их с помощью полиции, военных частей и оренбургских казаков не удалось, поэтому в 1860-х гг. власти пошли на уступки, предоставив рабочим земельные угодья, уменьшив гнёт податей и повинностей, что, однако, не улучшило ситуации. Между рабочими и предпринимателями начались конфликты из-за низкого уровня заработной платы, тяжёлых условий труда, проблем относительно земельных угодий. Одновременно, отмечает автор, владельцы заводов и их администрации, пользуясь покровительством правительства и поддержкой местных властей, политическим бесправием и полной экономической зависимостью от них горнозаводского населения, проявляли непримиримость, демонстрировали нежелание поступиться своими доходами, творили в своих владениях произвол (с. 434–435).

В погоне за увеличением прибыли заводчики всеми средствами стремились уменьшить и без того низкий уровень заработной платы рабочих, притесняли и жестоко преследовали их за «самовольное» пользование покосами, землёй, лесными материалами. В результате на Урале увеличился разрыв между господствующей элитой и трудящимися массами, что неизбежно вело к нарастанию социальной напряжённости в регионе (с. 216–217).

Эта тенденция нашла отражение в названиях глав 4–8 («Рост “неурядиц”», «Расширение “несогласия”», «Нарастание конфронтации», «Крах иллюзий о “гармонии интересов”», «Приближение бури») и представленной автором периодизации рабочего движения на Урале. Она включает четыре этапа: 1) 1860-е гг. – стихийные выступления рабочих против крепостнической сущности реформы 1861 г.; 2) 1870 – начало 1880-х гг. – антиправительственная пропаганда революционных народников среди рабочих и формирование организованных пролетарских форм рабочего движения; 3) 1885–1894 гг. – зарождение социал-демократических групп и начало массовых организованных стачек рабочих; 4) 1895–1900 гг. – возникновение массового рабочего движения с участием придавших ему большой размах и общественный резонанс социал-демократов.

Гаврилов констатирует, что менталитет рабочих региона изменился в конце XIX в., когда началась их политическая борьба и устанавливались связи с нелегальными политическими партиями и группами – «народоправцами», социалистами-революционерами, социал-демократами (с. 259).

По мнению исследователя, в конце ХIX – начале XX в. на Урале был возможен «социальный мир», правда, при согласованном взаимодействии властей, заводчиков и рабочих, основанном на соблюдении интересов всех участников партнёрства, их готовности к социальному компромиссу. «Сотрудничества» не случилось из-за того, считает Гаврилов, что царское правительство и местные власти при регулировании взаимоотношений рабочих и заводчиков, исходили главным образом из интересов последних (с. 431–432). В результате массовых волнений рабочих индивидуальный террор достиг такого размаха, что вынудил заводчиков и их управленцев нанять охрану для защиты себя и своих домов. Центральная и местная власти сделали ставку на подавление протестных движений с помощью карательных органов и военной силы (с. 435), что и привело в итоге к социальной катастрофе – революциям 1905–1907 и 1917 гг., в которых активно участвовали и уральские рабочие. В этой связи отмечу, что авторское утверждение о возможности установления «социального мира», на мой взгляд, весьма сомнительно, что доказывает и представленный в книге фактический материал.

В целом обстоятельное исследование Д.В. Гаврилова существенно дополняет наши представления о важнейших явлениях жизни горнозаводского Урала второй половины XIX в., даёт возможность проследить происходившие в крае процессы социально-экономической и политической модернизации, а также вносит существенный вклад в изучение социально-экономических предпосылок российских революций начала XX в.